Рита приходит каждый день поздним утром. Приносит с собой свежесть и ритм нового дня. Варит кофе или заваривает чай. Обнимает за плечи сидящую за компом Ольгу, бросает глубокомысленно-улыбчивый взгляд на столбцы расчетов, чертежи.
«Где-то здесь будущий дом, в нем непременно есть уютная и свободная квартира, в ней непременно есть двое, а между ними есть химия. Они любят друг друга, парят в своей вселенной и, конечно, не знают, что мы уже видим, видели их задолго до их странной встречи».
Эти обрывки выдуманных чужих реалий забавят Ольгу, делают ее проект объемным, живым. «Одухотворенным?»
— Я чувствую себя Богом, — сказала она однажды, когда вдвоем с Ритой, уставшие, они лежали между одеял.
— А я соглядатаем, — тихо рассмеялась другая. — Я вижу тебя, и вокруг появляется мир. Этот твой Город. По его улицам ходят люди, и ездят машины, не замечая нас, немудрено, ведь мы — это он и есть. Мы в каждом доме, кирпичике, листике, и мы их видим и чувствуем.
«Бог-соглядатай», — не зная, как реагировать на такое кощунство и детскую непосредственность, Ольга притягивает ее к себе. Рита ластится шелковой кожей. Пропадая в нежности, она не знает границ.
Их встречи ограничиваются только временем. Но продолжаются после в невидимом душевном пространстве. Ибо все в Ольгином доме шепчет о Рите, хранит тепло ее прикосновений. Она здесь даже тогда, когда где-то не здесь. И защищать этот новорожденный мир приходится Ольге даже от самой Риты. Все имеет свою оборотную сторону.
— Может быть, подружимся в соцсетях? — изучая материалы по квартирному дизайну, скачанные Ольгой для нее из корпоративных архивов, Рита, походя, замечает значки фейсбука и прочих. Оглядывается на Ольгу, застывшую в раздумье над чертежом, и сама тут же пугается собственной глупости — «Там она моментально узнает все обо мне!»
— Не хочу, — холодно отвечает Кампински спустя пару минут. — Появится масса неудобных вопросов с обеих сторон. Черт! — она дезертирует в кухню, сидит там на подоконнике с чашкой остывшего Ритиного чая.
— Ты очень, безумно нравишься мне такая, как сейчас, — шепчет Рите, когда та появляется в ее свитере, надетом на голое тело, тепло обнимает и прижимается щекой к ее плечу. — Давай оставим эту иллюзию, где я твоя, а ты моя. Я не хочу знать больше. Не сейчас по крайней мере. Там мы другие, чужие.
— Давай, — с облегчением соглашается первая.
Но женщина в Рите слишком женщина.
— А я хотела бы знать о тебе все, — спустя пару дней вновь мечтательно мурлычет Рита, когда обе абсолютно нагие млеют в теплой ванне в облаках пены.
— Например? — расслабленно сдается Ольга.
— Ну…. Например, почему ты не любишь гречку? – задает первый вопрос Рита.
После невольной МХАТовской паузы Ольга все же отвечает:
— Алька почти два года меня ей кормила. Вечные диеты для идеальной фигуры.
Смяв пену в ладонях, Рита поднимает глаза:
— Знаешь, что?
— Неа, — отвечает другая, пряча издевательскую полуулыбку а-ля “яжеговорила”. — И знать не хочу.
— Я завтра не смогу прийти, — Рита с сожалением оглядывается от дверей, она всегда против, чтобы Ольга ее провожала.
— Почему? — последняя снимает с вешалки Ритин плащ.
— Юбилей у свекра… — случайно вырвавшееся слово внезапно взрывает квартиру оглушительной тишиной. Поздно кусать губы.
Ольга удивленно вскидывает брови:
— Ты замужем, — произносит вслух, словно без этого не может поверить. — Ты замужем? — хватает за плечи и сверлит взглядом насквозь. Если бы возмущение убивало, то в квартире были бы трупы (не меньше двух).
— Ты обманула меня! — в бешенстве Ольга отталкивает Риту, возвращается. — Почему ты не носишь кольцо?! Смотри на меня! Почему?! — впервые страшно кричит Ольга.
Рита, напротив, становится самим спокойствием, но не может ничего ответить, кроме:
— Это неудобный вопрос.
Она смотрела на Ольгу, готовая умереть прямо сейчас и здесь и вопреки всему выбирая жизнь:
— Прости… Прости, пожалуйста! Я не права, наверное, но мы же договорились не спрашивать…
«Не бросай меня!» — молчала Рита изо всех сил. Плакала. Целовала руки. Ольга кричала в бешенстве:
— Ты обманула меня, понимаешь? Просто не сказала всей правды, просто промолчала. Что еще ты скрываешь? — в каком-то странном отчаянии она смотрела Рите в глаза, словно видела в них не только Риту, а кого-то еще из своего прошлого.
— Ничего, — сквозь слезы так и не ответила самого страшного. — Больше нигде не состояла, не привлекалась, не замечена…
Несмотря на свой старый железный принцип – не спать с замужними, Ольга в итоге сдалась.
Призналась сама себе, что действительно не хочет отпускать эту женщину. Не сможет без нее закончить свой проект.
«Она не сказала мне с самого начала про какого-то там дурацкого мужа, но сама-то знала, на что шла, — сама себе оправдывалась Ольга. — И раз уже все случилось/случается второй месяц подряд, то теперь-то не все ли равно?
Их отношения не прекратились. Стали в чем-то острее даже. Словно теперь воровали каждую встречу у кого-то невидимого и безжалостного. Каждый миг, как последний, с пунктирами расставаний до завтра, до следующего мига.
И не знали, что зоркий глаз местного фатума уже выследил траектории встреч.
— Мне нужен Золотарев, — мрачно произносит Катя. Джамала вызвала ее в сквер по срочному, неотложному, наиважнейшему делу. Не замечая шпионок, укрытых кустами цветущей сирени, Рита садится в подъехавшую машину. Ее лицо светится счастьем, нежностью, предвкушением. Она улыбается той, что за рулем, и каждый волосок ее, блестя на солнце, дышит влюбленностью.
— Вот так, — веско заключает Джамала, когда машина пропадает за поворотом. — Тебе нужен Золотарев? Мне нужна твоя помощь.
— Как… она… они…. — верещит бывшая отличница, изо всех сил стараясь не выдать Джамале, что сама пыталась шпионить за Ритой последние два месяца.
— Я скажу тебе, что и когда нужно делать, — Джамалу вовсе не волнуют Катины попытки «сохранить лицо». Этика в интригах – это полная чушь.
— Если он узнает…. — с плохо скрываемой радостью пытается сердобольно ахнуть Катя.
— Он узнает, но позже, и именно так, как нам это будет удобно, — Джамала говорит серьезно и бесстрастно. «Нам» звучит здесь не зря. Оно создает эффект вовлеченности и сопричастности.
— Ты что-то задумала? — подозрениям Кати нет границ, в интригах ей до Джамалы, как до Джомолунгмы. — Ты ведь спишь с ним, об этом все знают!
— Я знаю об их с Риткой отношениях все и смогу подсказать, что делать, чтобы он женился на тебе, когда разведется с ней, — пропуская мимо ушей подозрения Кати, Джамала продолжает вести свою линию. — И если он тебе действительно нужен со всеми своими машинами и домами, то слушай меня.
— А если я сама ему расскажу и покажу, чем занимается его благоверная? — пытается парировать Катя.
— Он тебя возненавидит, как мерзкую сплетницу, и придет ко мне плакать в ложбинку. — Джамала устало закатывает глаза и вздыхает: — Не будь дурой. Я знаю, что делать надо.
— Скоро два месяца, как мы с тобой, — неопределенно произносит Рита. Сегодня она более задумчива, чем обычно. Вернее, все последнее время она становится задумчивее и грустнее, хотя по-прежнему делает вид, что все окей.
— Устроим по этому поводу пикник? — Ольга выводит машину за город. Она, в свою очередь, упорно не хочет замечать эту Ритину «хандру» — явное и прямое следствие причин из категории «неудобных вопросов».
Предательский голос внутри шепчет о том, что рано или поздно это должно было случиться. — «У тебя ведь был пунктик — не встречаться с замужними. И привычное “она сама виновата”». Но, помимо него, иное, подозрительное чувство поднимается волной беспокойства. Это как слышать в тихую ночь невидимый, оттого непонятый, очень далекий гул, может быть, море, или поезд, или вообще показалось. Ольга и не слышит.
За городом дышится немного легче и свободнее. Рита включает музыку. Ей понравилась Ольгина подборка перепетых в акустику хитов из всевозможных иных стилей и направлений. Они не только стали звучать мягче, но и, по мнению Риты, приобрели несколько иной смысл (выражение), как, к примеру, нирвановская «Rape me».