В Дианиной памяти на помощь маме спешит старший брат — светловолосый Стефан очень похож на их деда немца, так повторяет бабушка Ида каждый раз, как видит внука — он «свет очей ее». Диане смешно, она скачет по доскам…
— Твоя Сонечка очень остра на язык, ты знаешь? — словно крейсер в бушующем море ветра и трав, УАЗ под чутким управлением штурмана Стефана летит вперед к намеченной цели. Теперь облака все ниже, темнее и тяжелее, жмутся к земле. Они словно с трудом едва удерживаются в воздухе над дорогой. — Знатная будет гроза, — хмыкает мужчина.
Рита глядит вперед, странное ощущение нереальности происходящего не оставляет ее уже несколько дней, начиная с того момента, как одним решением она зацепилась за Ольгино приглашение ехать. Прыгнула, очертя голову, вновь в тот поток, что едва не убил ее месяцем раньше. Это свое сумасшедшее решение Рита еще долго позже будет вспоминать, разбирать с точки зрения всех известных философских течений, работ именитых психологов. Но в любом из них — надвигающаяся стихия окажется самым естественным ответом внешнего проявления действительности на внутреннее Ритино состояние.
— Мама говорит, что Соня очень похожа на вашу маму, — отвечает она дяде. Свою бабушку Рита видела только на старых фото. Семейная легенда же гласит, что прекрасная Марика не пережила разлуки с любимым мужем, погибшим в шахте. Незадолго до переезда в Россию она просто угасла, как свечка. Ей было всего сорок три…
«Зачем мне это сейчас? Пример беззаветной любви?» — удивляется внутренний взрослый в сознании Риты.
— Внешне очень похожи, — подтверждает Стефан. — И она, и Диана почти абсолютные копии. Даже удивительно.
«Мои странные кровные предшественники, — с легкой улыбкой Рита оглядывается в память, в рассказы дяди Стефана, арт-деда, фотографии. — Вы всю жизнь свою искали любовь и себя, но нашли ли, так и осталось для всех, за вами следующих, тайной. Мастера интриги, глядящие на меня сейчас сквозь океан надвигающейся грозы, я благодарна вам за себя… И думаю, вы меня не осудите».
====== 26 ======
— Не прошло и пятнадцати лет, как мы с тобой все-таки здесь встретились, — подтянувшись на старой толстой ветке, Ольга перемахнула через хлипкий заборчик. Она всегда так делала в их юности.
— Привет! — через силу улыбается в ответ Джамала, ее поймали врасплох. Глаза красные, заплаканные, и тщательно загримированное тональным кремом лицо. — Ты сумасшедшая!
— Поверь, — Ольга приземляется, откидывает челку, упавшую на глаза, — ты не первая, кто это заметил.
Не в силах сдержать очередной приступ рыданий, Джамала закрывает глаза.
— А, может быть, это правда главная моя ошибка была в жизни, что ты не первая у меня, а я у тебя? — шмыгает носиком, жмурит ресницы, но не стирает слез, а крепко держит сама себя за плечи руками. — Я не знаю…
Слегка опешив, Ольга останавливается и смотрит сверху вниз:
— Что ты себе придумала, глупенькая?..
Но, сотрясаемая беззвучными рыданиями, Джамала уже не может ответить. Обняв подругу детства, Ольга говорит какие-то глупости, гладит нежно плечи, волосы, спину.
— Все идет, как идет, — звучит оракулом ее голос. — Не знаю, куда, и что у вас здесь случилось, но мы, наконец, с тобой встретились, и зачем-то это нам тоже нужно.
В ответ, вцепившись в Кампински изо всех сил, словно от нее зависит ее жизнь и рассудок, Джамала ревет в Ольгино плечо, оставляя все невыплаканное с самой юности горе, освобождаясь от непосильного груза вины, сомнений, обид.
Ольга чувствует, как с приближающейся грозой в природе, личная гроза Джамалы стихает. Ураган слез становится тихим дождиком с глубоким дыханием свежести.
Из обрывков Джамалиных фраз в Ольгином восприятии собирается неприглядная картина произошедших здесь событий.
Мишка рассказал «все» Талгату, и этот дурак Джамалу теперь презирает, хранит гордое молчание и даже не напивается в кругу верного Ложкина.
— А я ничего не просила, я просто счастлива с ним была, — кричит Джамала ветру, Ольге, всему миру. — Совсем немного, несколько дней, почти месяц. Так была счастлива, как ни у кого не бывает! И я теперь знаю, почему Рита ушла от этого придурка! Она счастлива была с тобой, потом ни с кем другим жить не сможешь, не станешь.
Новый приступ рыданий Ольга вновь принимает в свою жилетку. Прижимает Джамалу к себе, как родную сестру, которой у нее никогда не было.
— Все хорошо, джаным. Так ты говоришь? — улыбаясь, смакует чужеземное слово.
— А еще он узнал, что Рита ездила с тобой в Москву, — вздыхает напоследок Джамала, — подозреваю, что это Талгат проболтался случайно. Он же не в курсе.
Ольга согласно кивает — да, тогда все сходится, и лишний раз показывает Мишку не с лучшей стороны. Топить в сплетнях отдавшую ему столько лет своей жизни женщину — подло.
— Хочешь, с Талгатом я поговорю? — предлагает Кампински. — Все объясню ему. — Слегка отстранившись, она смотрит на Джамалу и уже мысленно сочиняет адвокатскую речь. — Меня он точно выслушает, никуда не денется.
Но подруга отрицательно качает головой и, вытирая глаза, отстраняется окончательно.
— Не нужно, спасибо. Пусть сам до всего доходит. Пока он сам для себя не решит ничего обо мне, все со стороны будет лишь пустыми словами, оправданиями. А я оправдываться не хочу, — голос Джамалы крепнет в уверенной грусти. — Я с женатым спала. Я не знаю теперь, как назвать эту больную зависимость. Я объясняла ее деньгами.
— Я сама недавно поняла кое-что про себя. Даже страшно от этого стало… — на полуслове Ольга «проглатывает» едва не сорвавшееся с губ откровение. Ни к чему оно ни Джамале, ни крепчающему с каждой минутой ветру. — Все хорошо будет, — ловит взгляд подруги. — Ты права во всем, Джам. Держись. Ты молодец у меня.
Береза над головами тревожно шелестит о наступающей непогоде.
Мама Джамалы показывается издалека, указывает дочери куда-то на небо и явно призывает прятаться в доме от предсказанной ветром грозы.
— За тобой, — кивает Ольга. — Почему она никогда к нам не подходит?
Джамала тихо вздыхает о необъяснимом.
— Она боится тебя, — произносит не совсем подходящие слова, ибо как объяснить точнее “необъяснимое” она не знает, да и не хочет. — Но очень гордится нашей дружбой.
— Ладно, беги, — отмахивается в ответ Ольга, — давай. Вон, вода уже полетела.
Несколько крупных капель шлепнули по стволу березы, забору, подругам.
— А ты? — оборачивается Джамала, прикрывает глаза ладонью от летящего с ветром песка.
Ольга уже висит на ветке, подтягивается на руках, дабы проверенным способом перемахнуть через старый забор.
— Крепчает ветер, значит, жить старайся! Помнишь?
Она не слышит слов Джамалы в ответ, лишь видит, как последняя машет рукой на прощанье и торопится к дому сквозь «живую аллею», где ветер рвет листву с кустов сирени.
«Самого главного ты мне все равно не сказала, — ныряя в спасительную тишь салона любимой машины, усмехается Ольга. — Но это уже совсем другая история».
— Мама, я понятия не имею ни малейшего, кто слал фотки голой Кати Катиному мужу! — Рита никак не может определиться, смешно ей это или оскорбительно. — Я и мужа ее не знаю и вообще, как ты себе это представляешь? Я под окном сижу и жду, пока они с Золотаревым еее…. сношаться начнут?!
Раскаты грома хохочут над миром и заливаются дождем.
Диана сердито поджимает губы. Соня внимательно следит за дядей Стефаном, а тот невозмутимо починяет примус. Они с Ритой едва успели до начала грозы. Сейчас стихия, отбушевав над дачами, медленно смещается в Городочном направлении, оставляя после себя невыносимо вкусный воздух.
— Хорошо, — Диана кивком головы снимает вопрос о маньяке-соглядатае с повестки вечера и поднимает следующий: — Где ты была?
Ее голос звучит спокойно, но Рита нисколько в это спокойствие не верит. Однако и отступать обратно смысла не видит.
— Ездила смотреть первый свой настоящий объект. Три комнаты, кухня, удобства и прихожая, — честно отвечает маме. — Все в полном моем творческом распоряжении и вне компетенции Золотаревых – обоих.