Застройка северной стороны участка была начата до революции, но завершилась лишь между 1923 и 1925 годом на средства Госстраха. В конце 1925 года ведомство стремилось максимально экономно и выгодно завершить постройку (в Центральном государственном архиве г. Москвы хранится соответствующая переписка).
Но утвержденные 23 октября 1925 года временные строительные нормы не позволили осуществить данный проект Мухина, выходивший за рамки новых ограничений по высоте, и поэтому был заказан второй, выполненный Гинзбургом в новой конструктивистской эстетике. Если дореволюционный архитектор и повторяющий его градостроительные характеристики автор первого советского проекта предполагали высоту в семь этажей и плотность застройки в 80 %[27], то по новым нормам требовалось всего 35 % (что объясняется, конечно, меньшей этажностью). Согласно этим правилам, в Москве разрешалось строить здания не выше пяти, максимум шести этажей.
Приведем наиболее примечательную цитату с новыми для специалистов фактами из наиболее обширного письма Госстраха в адрес Жилищно-строительного отдела Моссовета, подписанного и. о. члена правления Журавлёвым: «Главное правление государственного страхования просит представляемый проект пересмотреть и разрешить его осуществление в проектируемом виде, то есть как достройку второй половины уже отстроенного семиэтажного с подвалом каменного корпуса.
1) Применить плотность застройки в 35 % в данном случае равносильно тому, что угловая часть столь ценного для постройки участка по М. Бронной и Спиридоньевскому пер. площадью в 120 кв. саж., благодаря уже возведенной на нем, до издания правил о нормах застройки гор. Москвы, семиэтажного с подвалом строения по плану за № 1, являющегося лишь половиной предполагавшегося к постройке строения, должна остаться не застроенной […]
2) Предполагаемое к постройке семиэтажное строение представляет из себя не самостоятельную постройку, а является достройкой второй половины уже разрешенной и уже отстроенной Госстрахом, первой половины строения, занятого общежитием рабочих и служащих Госстраха.
3) Подвальный этаж, часть первого, второго и третьего этажей предполагаемой достройки уже имеются в натуре.
4) При достройке Госстрахом первой половины общежития принималось в соображение обслуживание общей системой отопления, как первой половины строения, уже выстроенной, так и второй предполагающейся, для каковой цели оборудована, в подвале выстроенной части, котельная, могущая обслуживать обе половины общежития.
5) Госстрах, арендуя в 1923 году участок на углу М. Бронной ул. и Спиридоньевского пер. и, имея в виду острую нужду сотрудников в жилой площади, рассчитывал на возможно полное использование участка для этой цели, то есть постройку общежития по площади, удовлетворяющего жилищную нужду сотрудников, для чего в первую очередь предполагал достройку, начатой постройкой, первой половины семи-этажного корпуса по М. Бронной и во вторую очередь постройку второй половины его по Спиридоньевскому пер.
Первую часть строительной программы Госстрах выполнил, построив половину общежития, на что истратил свыше 250 000 руб. Затрата столь значительной суммы на постройку первой половины общежития, естественно вызывает необходимость в осуществлении всей строительной программы Госстраха, т. е. достройка и второй половины общежития»[28].
Письмо Госстраха в Жилищно-строительный отдел Моссовета. 2 января 1926. ЦГА г. Москвы
Столь обширная цитата нужна, чтобы показать, какое сопротивление приходилось преодолевать архитекторам и их заказчикам для создания в перспективе гуманной среды, ведь переуплотнение центральных районов городов безоговорочно приводилось в качестве одного из главных недостатков городской ткани дореволюционных городов. Тут налицо конфликт интересов ведомства, заинтересованного (как и коммерческий застройщик) в площадях и «эффективности», и архитектора, ищущего пути реализации новой концепции – социальной и архитектурной. Характерно, что в тот момент буквально срезали все проектируемые высокие здания, такие как комплекс для редакций и типографии газет «Известия ВЦИК» и «Красная нива» архитектора Григория Бархина и Госторг Великовского, несмотря на наличие относительно высоких дореволюционных доходных домов в тех же районах Москвы.
