Петропавловская церковь после 1810 г.
Храм получил ещё и придел с западной стороны — Крестовоздвиженский притвор с алтарем во имя Воздвижения Святого Животворящего Креста Господня. Алтарь был направлен тоже на ЮЮВ. Освящен он в 1810 г. Храм снова стал военным. Декор остался в том же барочном духе, возведение пристроя с одной стороны, что нарушало бывшую симметрию, в определенной степени согласовывалось со стилем. Архитектором мог быть губернский архитектор С. Шестаков, служивший в Оренбурге в 1806 г. Более ранние проекты мог исполнять архитектор полиции Гарезин, служивший здесь с 1780 г. В эти годы были и способные военные инженеры, они тоже разбирались в архитектуре.
В связи с наличием значительного числа людей магометанского вероисповедания в Оренбургском крае Императрица Екатерина II повелела при мечетях строить школы. В Оренбурге около Менового двора в 1782—1784 гг. построили мечеть, а в 1789 г. появилась и школа. Расположение её и мечети можно видеть на чертеже. Мечеть и школа находились в прямоугольнике, обнесенном стеной высотой в 1 саж. Площадь была более 3-х га. Относительно современного города площадка эта ничем не отмечена, можно только дать общее расположение. Она находилась приблизительно в 200 м к югу от Беляевской улицы и к западу от Илекской, к северу от ул. Карачинской.
Хотя никаких следов от неё не осталось и невозможно пока сказать, долго ли комплекс просуществовал, описание её можно дать.
Территория совр. Пугачей к востоку от ул. Донгузской. Середина четырехугольника была приблизительно в районе перекрестка совр. улиц Есенина и Гвардейской, если на единственном плане Оренбурга с окрестностями, озаглавленном: «План Губернскаго города Оренбурга», всё снято правильно. Отнести его можно к 1798 г., город стал губернским в 1796 г., год дать на снятие ситуации и затем — исполнение плана.
Направление улиц Пугачей не совпадает со сторонами прямоугольника, так как следов от него ко времени появления поселка, очевидно, не оставалось. Есть ещё один план без даты, полностью повторяющий упоминавшийся, только общее оформление иное, выявляющее стиль барроко. В заглавии нет слова «план». Он, вероятно, скопирован с первого, так как там есть приписка автора: «Губернский землемер, коллежский асессор Тимофей Афанасьев».
Мечеть хорошо видна на гравюре, вероятно, хорошо известной, поскольку она публиковалась в работах по истории города. Школа почти не привлекала учащихся, так как функционировала лишь летом, когда шла торговля на Меновом дворе. О школе и по поводу школьных помещений на чертеже 1797 г. написано: «...все оныя строении находятся в довольно хорошей прочности».
Помещаемые чертежи мечети показывают, что храму придали определенную пышность, возведя два минарета высотой в 10 саж., выделяется портал со ступенями сегментного плана. В тексте о помещениях школы сказано, что они только временно бывают заняты, зимой они пустуют. Можно подчеркнуть, что во всех помещениях были печи, следовательно, предполагалось постоянное их использование.
Мечеть и школы около Менового двора.
Данных о времени функционирования комплекса нет, и на дальнейших планах он не показан, находясь ещё южнее Менового двора и относясь не к городской земле, а к земле Менового двора, который был в ведомстве таможни. Прямоугольник школы не был связан ориентировкой с Меновым двором, хотя и находился рядом. Ориентирован он был по центральной оси мечети, направленной на Мекку. Направление улицы Есенина не очень далеко от него, так что нельзя исключить и возможность того, что стены поставили не совсем точно по мечети; в этом случае влияние каких-то остатков ограждения исключать, как представляется, не стоит.
Вскоре появилась мечеть и в самом городе-крепости. Место её связано, видимо, с восстановлением застройки после пожара 1786 года, так как находится в средней части квартала между совр. ул. Каширина и пер. Левашова. Место оставили в квартале «для азиатцев» при перепланировке 1786 г. Император Александр в Именном «повелении» от 6 мая 1802 г. сказал, что мечеть нужно строить «в ободрение жительствующих в Оренбурге и по торговому промыслу приезжающих туда ж в немалом числе разных магометанскаго звания народов, и по прошению, представленному от Трухменскаго Пиргали Хана», одновременно указывалось, что строение «состоять должно без всякого лишнего великолепия и единственно так только, чтоб с приличием могло производиться богослужение». Проект прислали из столицы. В сопроводительной бумаге министр внутренних дел Кочубей указывал: «Чтобы по плану сему было немедленно приступлено к постройке здания». Всё было выполнено, и уже в октябре 1804 года полицмейстер, которому был поручен надзор, доложил военному губернатору, князю Г. С. Волконскому о завершении строительства мечети.[21] Так появилось первое здание, которое внесло в крепость восточный колорит.