Прикладное искусство X–XII веков — всего лишь одна из ветвей могучего древа культуры, подарившего потомкам бессмертную поэму «Слово о полку Игореве», симфонию, донесшую до нас нравственное, эстетическое обаяние прошлого, прекрасную душу нашего народа. Но уже был плач Ярославны, опустились сумерки, а следом на Русь наползала «тень, душная синяя туча длиною в 300 лет». Браслеты, колты, брамы, короны из кладов Рязани, Владимира, Киева, Чернигова и других славянских городов — всего лишь ничтожные осколки «многоценного и сияющего узорочья», чудом сохранившиеся от полного уничтожения полчищами Чингисхана. Говоря страстными словами поэта Егора Исаева, они «повсеместно только разрушали, брали добычу и ничего не строили, не создавали, История не помнит ни одного города, возведенного этими полчищами кривого меча, копья и аркана. Не помнит ни одной построенной деревни, ни одной вспаханной и засеянной пашни… Полчища — как нельзя точно подходит к этому разноязыковому, пестрому, в целях захвата жестко собранному в „тьмы и тьмы“, потому и подвижному, скопищу людей, сорванному с родового корня, перемешанному и, таким образом, лишенному чувства родины… Это был, пожалуй, самый кровопролитный, межконтинентальный всплеск дикого, я бы сказал, космополитизма. Добыча — вот была родина!»
Другие завоеватели… Тамерлан, чтобы восславить себя, строил не только мечети, гробницы и дворцы, но воздвигал горы из человеческих голов, с землею сравнивал города и сносил все памятники, воздвигавшиеся людьми. Охмелевшие солдаты Наполеона в Египте палили из пушек по Сфинксу. Гитлер вынашивал человеконенавистнические планы полностью стереть с земли Москву, Ленинград. В руинах лежит Эль-Кунейтра, уничтоженная сионистами. Созидательный труд, материальные и духовные ценности народов находятся в вечном противостоянии с разрушительными войнами, как Добро и Зло.
Особенно благоприятные условия для дальнейшего развития горного промысла и металлургического производства создались на Руси в результате свержения в 1480 году монголо-татарского ига и образования Русского государства. Совершенствовалась технология переработки руд, росло искусство художественного литья. Вершиной русского литейного искусства в прошлом по праву считается царь-пушка, отлитая в 1586 году незаурядным мастером Андреем Чоховым (1545–1629 годы). Это была самая большая пушка того времени. Масса ее — 40 тонн, длина ствола — 5,34 метра, калибр — 890 миллиметров. Ствол орудия украшен рельефными орнаментальными кольцами, около дула изображен царь Федор Иоаннович. Это первый русский скульптурный портрет. Царь-пушка — это, собственно, не пушка, а мортира. Сегодня мы не знаем, почему Чохов не закончил свое творение. Но нам точно известно, что мортира не стреляла ни разу! Хотя — при малой доводке — могла бы.
Андрей Чохов — создатель не только царь-пушки, но и многих других орудий, находящихся в Московском Кремле, в Ленинградском артиллерийском музее и даже в одном из замков Швеции. Пушки, пищали и другие орудия Чохова были на вооружении воинов, участвовавших в освобождении русских земель от польско-литовских захватчиков в период Ливонской войны. Свыше ста лет стояли они на стенах крепостей Смоленска, Пскова, Новгорода, Москвы. Если употребить современную терминологию, то Андрей Чохов — это замечательный художник-скульптор, выдающийся военный инженер и ученый — создатель целой школы русских оружейников, металлург и изобретатель новых видов вооружения, в том числе многоствольной пушки «о сте зарядов» — предка наших «катюш». Это имя может быть поставлено в один ряд с именами таких прославленных мастеров эпохи Ивана Грозного и «смутного времени», как государев мастер Федор Конь, строитель Московского Белого города и Смоленского кремля, и первопечатник и просветитель Иван Федоров.
Кузнецами, литейщиками, серебряниками славился Новгород. Среди мастеров-серебряников в середине XVII века особенно уважаемыми не только в Новгороде, но и в Москве были Виктор Амосов, Григорий и Кирилл Ивановы, Степан Марков, Илья и Ларион Михайловы. Серебряные ковши, чарки, кортики новгородских мастеров, украшенные затейливыми изображениями зверей и птиц, растительным орнаментом, восхищают своим изяществом, тонкой ювелирной техникой. Под стать серебряникам были и литейщики, первейший из них — мастер Ермолай Васильев. Отлитый Васильевым колокол и ныне можно видеть у стен Софийской звонницы.