От еврейских идейных анархистов это оружие — револьвер и бомба — перешли отчасти к люмпен-пролетариату еврейскому. Товарищи, вы должны знать, что еврейский люмпен-пролетариат также весьма типичен и совершенно иного сорта, чем тот, который коронует Наполеона III[906] и т. п. Еврейский люмпен-пролетариат — это тип известного комбинатора разных идей, он начинает, может быть, очень хорошо, он думает весьма благочестиво и целомудрен с идеей, но с течением времени он просто комбинирует — почему так, а не иначе, почему я должен отдавать все группе и не пользоваться этим самому, и тогда этот человек делает крайний шаг и этот шаг осуждается товарищами. Тогда этот человек избирает группу себе подобных, которые признают иную программу, и получается люмпен-пролетариат, который промышляет идеей. Таких людей было очень много, я думаю, что таких было гораздо больше, чем других анархистов.
Вместе с тем, если они совратили много хороших, то идейные анархисты не остались у них в долгу и очень часто мы вырывали из рядов люмпен-пролетариата замечательных революционеров, замечательных рабочих, например, Калман Белостокский[907], Арон в В.[908] Таких людей можно найти массу. Я помню статистику, которая говорит нам, что в течение 1905, [19] 06, [19]07, [19] 08 гг. в Западной России — Польше, Латвии, Литве было совершено не меньше миллиона экспроприаций[909]. Это было не только делом еврейских рук, еврейских анархистов, они представляли приблизительно от всеобщего процентов 15–20, но если взять 100 тысяч экспроприаций на долю еврейских рабочих, то в этих экспроприациях участвовали 75 % того люмпен-пролетариата, который действовал только в своих собственных интересах. Комбинатор Зелик Маляр[910], целая группа виленских мясников, целые группы из чисто уголовного мира.
Я сказал, что претендовать на историческое изложение, сколько-нибудь критическое и литературное, я не смею. Я рассказываю приблизительно факты и даю им некоторую оценку. Перехожу теперь к другой отрасли. Для того, чтобы больше понимали этих анархистов, я хотел бы остановиться более подробно на двух из них. Миша Токарь[911], еврейский рабочий из Варшавы, после длительной революционной деятельности он бросает пределы России и уезжает за границу в Зап[адную] Европу от преследования полиции, остается там недолго, возвращается весной 1908 г.[912], на параде, мне кажется, что это был парад 6 января, он стреляет в ген [ерал]-губернатора Гершельмана[913].
Я был в тюрьме, товарищи, дело в том, что я встретился с ним в Виленской тюрьме. Мы старые друзья с ним по Белостоку. Должен сказать, что тогда, в 1909 г., этот выстрел прозвучал так одиноко, так жалко, все понимали, что это бессильный жест, что он не будет иметь большого значения.
Поэтому он, может, гораздо более привлекал внимание всех нас, в тюрьме находившихся…
(читает)
В этот же вечер он пишет последнее письмо, в форме завещания, просит передать его речь на суде товарищам на свободе. «Если мой выстрел был неудачен, то речь в суде будет удачнее», кончает он загадочными словами, что в руки палача не отдастся.
«Сегодня последняя ночь, через пару часов услышишь новость…» (читает).
Получаю это его последнее письмо. Я ему на письма ничего не отвечал, было трудно поддерживать переписку с человеком, который через два часа должен умереть. Я понял, что те товарищи, которые там жили и говорили ему о всяких пустяках, были более там уместны, чем я, который не мог ему отвечать. Но что он подразумевал, говоря, что не дастся палачам в руки? Одно из двух, или он удерет, но это фантазия.
Правда, был в [190] 9-м году побег 9-ти чел[овек] из Виленской тюрьмы, совершенно безуспешный. Всех перебили. Единственным достижением было то, что они не дались в руки живыми, успели разрезать 6 надзирателей на мелкие куски. Этот побег, с точки зрения успеха побега, не выдерживал ни малейшей критики. Я, конечно, грешен, что до сих пор не писал о нем, это был геройский побег, я не знаю равного ему. Вышли утром в уборную и давай бежать, резать надзирателей, но к этому готовились 3 месяца, у каждого был нож сапожный в руках. И вот если и тут такой же побег, терять нечего было.
Но надо было думать другое, что он вступит в борьбу с надзирателем в последнюю минуту и не отдастся им в руки живым. Все-таки не советовать ему делать этого нельзя было. Я сидел и ждал. Последнюю записку я получил в 4 часа дня, а в 8 часов запахло по всему коридору керосином, через некоторое время я услыхал беготню по коридору. Оказывается, он обвязал голову полотенцем, сам обвязался одеялом, вылил весь керосин из лампы и зажег себя, не издав ни малейшего крика. Надзиратель услышал об этом, только когда уже было невозможно находиться в коридоре, ко мне на этаж доносилось все это, и я догадался, в чем дело.
906
Наполеон III (Шарль Луи Наполеон Бонапарт; 1808–1873) — французский политический деятель. Племянник императора Франции Наполеона I. В 1848–1852 годах — президент Французской республики. В 1852–1870 годах — император Франции.
909
Так в документе. Это высказывание не отражает количественные данные по совершенным экспроприациям, а является эмоционально окрашенной оценкой масштабности и частоты описываемых явлений.
911
Миша Токарь — псевдоним Киршенбаума Мойше (известен также под псевдонимом Мойше Токарь) (1885–1910) — революционера, деятеля анархистского движения. Уроженец Лодзи. С 16-летнего возраста работал токарем на фабрике. С 1901 года — сочувствующий, с 1903 года — член Польской социалистической партии. Активно участвовал в забастовочной борьбе рабочих Лодзи. С 1904 года — член боевой организации ППС в Варшаве. Участвовал в перестрелках, прикрывая собрания, митинги и демонстрации, организованные ППС. Неоднократно с оружием в руках отбивал арестованных активистов партии. Во время одной из демонстраций был арестован и несколько месяцев провел в заключении. С 1905 года — член Варшавской группы анархистов-коммунистов «Интернационал». Вел анархистскую пропаганду среди рабочих. Во время стачек приказчиц молочных магазинов и булочников в том же году вошел в состав забастовочной комиссии, участвовал в захвате бастующими своих предприятий, экспроприации и сбыте продукции. Средства затем направлялись в пользу участников забастовок и их семей. Во время стачек организовывал акции саботажа в поддержку рабочих. Был участником экспроприаций денежных средств, а также продуктов питания, которые затем анархисты раздавали бастующим. После разгрома полицией группы «Интернационал» в январе 1906 года уехал в Белосток. Участвовал в деятельности местных анархистских организаций. Убил старшего городового Монюшко. В том же году выехал за границу, в Лондон. Вскоре с анархистской литературой вернулся в Россию. Был схвачен полицией в Варшаве. Пять месяцев находился под арестом, но весной 1907 года бежал из тюрьмы. Первоначально выехал в Париж, затем в Лондон. В это время становится сторонником анархо-синдикализма. Сотрудничал с еврейскими анархистами Лондона, поддерживал контакты с их лидером Р. Рокером. В январе 1909 года вернулся в Россию. Побывал в Лодзи, Белостоке и Вильно. 6 декабря 1909 года в Вильно выстрелил из револьвера в командующего войсками Виленского военного округа, генерала от инфантерии С. К. Гершельмана, которого считал виновным в пытках над политзаключенными. Гершельман не пострадал, а Киршенбаум был арестован на месте покушения. 13 января 1910 года приговорен к смертной казни. Ни во время допросов, ни во время суда не назвал своего имени. За два дня до смертной казни совершил самосожжение в тюремной камере.
912
Дата покушения дана неправильно. Покушение Киршенбаума на Гершельмана произошло 6 декабря 1909 года.
913
Гершельман Сергей Константинович (1854–1910) — военачальник и государственный деятель Российской империи. Участник Русско-японской войны 1904–1905 годов. С января 1906 года — командующий войсками Московского военного округа. В 1906–1909 годах — московский генерал-губернатор. Активно покровительствовал черносотенцам. 21 ноября 1907 года на него было совершено покушение членом партии эсеров Севастьяновой. С марта 1909 года — командующий войсками Виленского военного округа. 6 декабря 1909 года на него совершил покушение анархист М. Киршенбаум. С 1910 года — генерал от инфантерии.