[Лозанна]
11. XI.12
Я В[ам] писал уже сегодня. Сейчас получил письмо от редакции (очень почтенного журнала), которая просит прислать ей до 1-го декабря с [его] г [ода] (по ст[арому] ст [илю]) по крайней мере первую половину романа в переводе[990]. Это составит около 15 печатных] листов. При самом сильном напряжении сил это представляется мне делом совершенно невозможным. Необходимо поэтому разделить эту работу между 2 или 3-мя переводчиками. Одному я уже написал и жду согласия его в принципе, п[отому] ч[то] на таком переводе невозможно выставить имена переводчиков, а этот муж очень любит, чтобы его имя обязательно красовалось на страницах журнала[991]. Жду также и Вашего согласия на это. Я полагаю, что до 1/14.XII Вы уже с переведенными главами дадите верно при более интенсивной работе 2/3 всего количества листов, т. е. около 10, а переводчик мой даст листов 5, тогда ладно, можно бы показаться.
Еще хотел бы знать, независимо от перевода, можно ли было бы на Вашей машине переписать (за особую плату) те 5 глав в таких же 3-х экземплярах? Не отнимет ли это у Вас времени и не помешает ли?
Что касается до разницы в стилях, то с этой стороны дело обеспечено, т. к. А. В. Амфитеатров выразил согласие просмотреть перевод и он уж постарается загладить всякие шероховатости. *) Жду Вашего ответа на оба письма.
Ш. Алейхем
P. S. В переведенных Вами 5 главах (39 страниц) по моему подсчету — еле-еле 2 печатных] листа. Еще столько же имеется у Вас. — Значит, пока очень мало.
*) Его участие не относится к журналу, где будет печататься] роман. Это просто любезность с его стороны[992].
РГАЛИ. Ф. 1196. Оп. 1. Ед. хр. 21. Л. 10–13. Автограф.
№ 12
Сарра Равич — Шолом-Алейхему
[Женева, 12 ноября 1912 г.][993]
Многоуважаемый господин Шолом-Алейхем!
Я почти уверена, что Ваше решение «поделить перевод романа между 2, 3-мя переводчиками» вызвано каким-то недоразумением.
К[а]к, в самом деле, возможно, чтобы цельное художественное произведение переводили 2–3 лица? Вы, конечно, лучше меня знаете, что такая коллективная работа даже в научных произведениях] приводит буквально к литературным дикостям, что уже не раз отмечалось в нашей критике. Не может, конечно, и такая почтенная редакция, как Амфитеатрова, исправить этот коренной недостаток.
Художественное произведение — вещь, к [а] к Вы знаете, очень тонкая и требует к себе очень осторожного отношения. Не менее тонкая вещь и перевод художественного произведения. Я потому, безусловно, против идеи поделить перевод между двумя-тремя переводчиками.
Не вижу, кроме того, такой необходимости: Вам нужно к 14-ому декабря н[ового] с[тиля] около 15 листов. Совсем уже переведенных есть около пяти листов (считая, что первые 5 глав и те, что у меня еще находятся, — работа вся готова и теперь переписывается на машине). Нужно, следовательно, перевести 10 листов за 1 месяц. Я гарантирую, что я это сделаю. Мне придется, конечно, поработать интенсивно, отказавшись от другой работы, чего я до сих пор не делала и вообще не торопилась[994].
Не скрою от Вас, что отсрочка платежа до января очень затрудняет наши дела. Все же с и этим ж[е] приходится считаться, тем более что уплата только за 2–3 листа все уладила бы.
Итак, надеюсь, что Вы сами решите дела в пользу хорошего цельного перевода.
Всего лучшего. Жду продолжения перевода.
РГАЛИ. Ф. 1196. Оп. 1. Ед. хр. 27. Л. 20–22; Ф. 1367. Оп. 1. Ед. хр. 128а. Л. 5. Черновой автограф.
№ 13
Шолом-Алейхем — Сарре Равич
Avenue d’Ouchy, 38 Lausanne (Suisse)
12. XI.12
(1)[995] שפיגלען זיך требует именно [996] אין, а не [997] מיט
(2) Добродетельные губы — неудачная ирония и неправильно по-русски.
(3)[998] תאוה'דיגע значит именно чувственные.
(4) Нет, не пристав, а чин, или полиц [ейский] чиновник. (Но не господин, конечно.) Потом увидите, что это шпик, чиновник тайной полиции. Но вначале не надо выставлять его истинную физиономию. Пишите просто «полиц [ейский] чиновник» — и баста.
(5) Разве луч рдеет? Ведь небо рдеет. От чего? От луча. — Обдумайте это[999].
Что касается до В[ашего] настояния на единоличном переводе, то, если Вы уверены в своих силах, что дадите 15 листов сами до 1/14 дек[абря], тогда я с Вами согласен.
Пожалуйста, не стесняйтесь, а всегда спрашивайте. Не прибегайте к объяснениям вроде того, что чувственные губы Вы заменили «добродетельными» для «иронии» (!?!). Скажите прямо, что Вы не разобрали древнеевр[ейские] слова [1000] תאוה'דיגע ליפען, приняли их за [1001] וָה'דיגע, или [1002] ארץ ישראלדיגע, или [1003] חסידישע, или Бог весть еще что. При чем тут добродетель?
990
На самом деле в письме Петрищева (см. сноску 27) конкретные сроки поступления рукописи в редакцию не устанавливались.
991
Речь идет о члене партии эсеров Владимире (Вульфе) Фабриканте (1879–1931), жившем тогда в Италии. На определенном этапе Шолом-Алейхем, искавший переводчика для «Кровавой шутки», предполагал поделить работу над русской версией романа между двумя литераторами-политэмигрантами — Фабрикантом и Андреем Соболем (1887–1926). В ответ на предложение об этом Фабрикант писал Шолом-Алейхему 17 мая 1912 года: «Очень хотелось бы перевести роман целиком, чтобы поставить свое имя на переводе, но, если это невозможно будет, — не возражаю» (ГАРФ. Ф. 102. Оп. 235. Д. 115. Т. 17. Л. 187). Однако подготовленный им перевод нескольких глав автора не устроил и сотрудничество не состоялось. Как видно из данного письма Сарре Равич, полгода спустя писатель под давлением обстоятельств готов был вернуться к прежней идее и все-таки использовать Фабриканта в качестве одного из переводчиков.
992
Впервые предложение русского прозаика Александра Амфитеатрова (1862–1938) отредактировать перевод «Кровавой шутки» прозвучало в его письме Шолом-Алейхему от 3 июня 1912 года: «Относительно Вашей вещи, дорогой Шолом, Вы очень позаботьтесь насчет перевода, ибо Нежданов [Андрей Соболь], хотя и на голову выше прежних Ваших переводчиков, но русский язык он знает лишь приблизительно и черт знает что нагорожено в апрельской книжке “Современника]”. Если хотите и доверяете, пришлите рукопись или корректуру перевода мне, — я выверю» (ГАРФ. Ф. 102. Оп. 265. Д. 783. Л. 7). В то время Андрей Соболь (под псевдонимом Нежданов) публиковал в журнале «Современник» перевод романа Шолом-Алейхема «Блуждающие звезды». Недовольство качеством этого перевода звучало и в письме Амфитеатрова от 28 мая 1912 года: «Чудная вещь Ваши “Блуждающие] звезды”! За перевод последней части в апрельской книжке, однако, надо бы Нежданова хорошо посечь…» (Там же. Л. 4). Поскольку Шолом-Алейхем первоначально предполагал поручить перевод «Кровавой шутки» тому же Соболю, обеспокоенный Амфитеатров и вызвался выступить в роли редактора.
993
Датируется по содержанию письма в сопоставлении с письмами Шолом-Алейхема от 11 и 12 ноября 1912 года (документы № 10, 11 и 13). Также по содержанию объединены в единый документ несколько листков, отложившихся в двух разных архивных фондах.
994
Далее зачеркнуто: «Но я на все готова, лишь бы не было испорчено художественное произведение».
999
Судя по всему, Сарра Равич не согласилась с доводом Шолом-Алейхема.
В окончательной версии перевода фраза, о которой идет речь, звучит так: «…этого было достаточно, чтобы та [Бети] зарделась, как последний луч заходящего солнца» (КШ. Ч. 1. С. 60).