Ваш Ш. Алейхем
РГАЛИ. Ф. 1196. Оп. 1. Ед. хр. 21. Л. 80–80 об. Автограф. Простая (неиллюстрированная) почтовая карточка, выпущенная в Германии. Почтовые штемпели отправления от 17.11.13.
№ 91
Сарра Равич — Шолом-Алейхему
Geneve 28.XI.[1913]
Многоуважаемый господин Шолом-Алейхем!
Окончание повести получила. Всего оказалось т[а] к много, что в такой короткий срок, к [а] к Вы раньше предполагали, я, конечно, никак не смогу сделать.
Что касается экономии места на диалогах, то сделаю везде, где будет возможно, но должна Вас предупредить, что далеко не во всех случаях это можно сделать[1128].
Все Ваши указания приму к сведению.
Всего хорошего.
С искренним уважением,
С. Равич
BSHA. LR-15/12. Беловой автограф.
Недатированный вариант того же документа: РГАЛИ. Ф. 1196.
Оп. 1. Ед. хр. 27. Л. 17. Черновой автограф.
№ 92
Шолом-Алейхем — Сарре Равич
3. XII.13
В вагоне[1129]
Многоуважаемая Mme Ravitsch,
Получил, наконец, остаток следуемых Вам за «Кр[овавую] шутку» денег от издателя. Будьте любезны поэтому сообщить мне, во-1-х, сколько Вам следует за машину, и, во-2-х, сколько Вы от меня получили? Я же пришлю Вам тогда счет издателя и остаток денег, Вам причитающихся согласно его расчету, вместе с его счетом. Счет Ваш прошу прислать только за «Кровавую шутку». Сюда не относится ни «Миньятюры», ни «В грозу». — Это особо будет.
Посылаю при сем мои заметки при чтении перевода Вашего «В грозу». Чтение продолжается. Что касается до срока, то если нельзя, так нельзя.
Ваш Ш. Алейхем
Я читаю 1-ю часть повести[1130]. Я не делаю ни одной поправки. Я только делаю примечания сбоку на приклеенных бумажках[1131]. Если Вы найдете, что я имею резон, то Вы сами поправите. Если же нет, то не надо. Зато есть места, которые необходимо выбросить. Наприм[ер]: в начале, в описании внешности и характера Шестопала, по-русски вышло прямо по-антисемитски[1132]. Или, напр[имер]: в переводе выходит так: «Исаак» — одно это имя говорит в пользу того, что это еврей старого закала и пр. В оригинале, когда сказано «Ицекл» — это понятно. Но почему Исаак должно свидетельствовать о старозаветности? Конечно, виноват я, что не предвидел (причем я сам везде поставил по-русски «Исаак»). Затем в стиле между началом повести и концом огромная дистанция. Придется, вследствие этого и вследствие других причин, сокращать и сокращать.
(Продолжение следует.)[1133]
РГАЛИ. Ф. 1196. Оп. 1. Ед. хр. 21. Л. 70–76, 81–90. Автограф. Листки из блокнота.
№ 93
Сарра Равич — Шолом-Алейхему
Geneve 4. [XII. 13][1134]
Многоуважаемый господин Шолом-Алейхем!
В ответ на Ваше письмо сообщаю Вам, что получила от Вас за перевод романа «Кровавая шутка» — 300 фр[анков] 22.1, 200 фр[анков] 18.VII и 300 фр[анков] 27.IX.13 г. Всего, следовательно, 800 франков.
За переписку 1-ой части получено 100 фр[анков].
Переписка 2-ой части романа обошлась в 73 фр [анка].
Относительно перевода повести «В грозу» — работа идет и к [а] к только закончится — пришлю. С поправками Вашими со всеми буду считаться, к [а] к и всегда считалась.
Всего хорошего.
Искренне уважающая Вас
С. Равич
BSHA. LR-15/13. Беловой автограф.
Вариант того же документа (без заключительной части, начинающейся со слов «Относительно перевода»): РГАЛИ. Ф. 1196. Оп. 1. Ед. хр. 27. Л. 38. Черновой автограф.
№ 94
Эмма Рабинович — Сарре Равич
[Лозанна]
7. ХП.[1913]
Многоуважаемая Сарра Наумовна!
Посылаю Вам отзыв о «Кров[авой] шут[ке]»[1135]. Папа просит послать ему обратно эту вырезку.
Ждем от Вас ответа, сколько Вам следует еще за перевод «Кровав [ой] шутки» и за переписку этого романа на машине.
Всего хорошего.
Э. Рабинович
РГАЛИ. Ф. 1196. Оп. 1. Ед. хр. 36. Л. 33. Автограф.
№ 95
Сарра Равич — Эмме Рабинович
Geneve 8.ХП.[1913]
Многоуважаемая Эмма Соломоновна!
Большое спасибо за рецензию. Прилагаю ее[1136]. Очень приятно было прочесть.
В ответ на письмо отца Вашего и Ваше того же дня относительно денег я отправила письмо 5 дек[абря] на имя отца[1137].
1128
В черновом варианте письма абзац выглядит так: «Что касается экономии места на диалогах, то могу Вам сказать, что в некоторых случаях диалоги не с красных строк совершенно невозможно писать. Там же, где это возможно, я, конечно, сделаю».
1131
Два экземпляра машинописной рукописи, озаглавленной «В грозу», сохранились в израильском архиве (см.: BSHA. Box 24). Оба экземпляра (по 152 страницы в каждом) содержат перевод всего произведения, а не только его 1-й части. Один экземпляр предваряет лист с указаниями Сарры Равич о том, какие поправки нужно внести в текст перед отправкой в печать. В другом экземпляре на полях первых семи страниц приклеены узкие полоски бумаги с замечаниями Шолом-Алейхема. Судя по всему, писатель прервал дальнейшую работу над текстом, а рукопись с его пометками была дополнена поступившим от Равич переводом 2-й части.
1132
В экземпляре перевода, просмотренном Шолом-Алейхемом, один абзац перечеркнут, а рядом на полях оставлена рукописная пометка: «Это может дать повод к антисемитизму. Прошу выкинуть». В абзаце описывается герой по имени Исаак Шестопал: «Исаак! — само имя уже говорит, что это человек старого закала, торгующий лесом, хлебом или занимающийся подрядами. А может быть — владелец большой мануфактурной торговли, посудной фабрики или поставщик провианта в тюрьмы и казармы, делящийся барышами со смотрителями и интендантами, а солдат и арестантов морящий голодом. А если ни то, ни другое, ни третье, тогда Исаак занимается отдачей денег взаймы, но не в качестве ростовщика, а вроде как бы банкира, по векселям, за большими процентами не гонится, ищет верных людей, дает под закладные, под хорошее обеспечение и т. п.» (с. 1 второго экземпляра рукописи; BSHA. Box 24).
1133
Письмо написано на узких листках из блокнота, причем основной текст и приписка «Продолжение следует» — карандашом, а заметки, начинающиеся со слов «Я читаю…», — черными чернилами. По всей видимости, заметки были подготовлены раньше, еще в Германии, и отправлены Сарре Равич уже из Лозанны — вместе с текстом, написанным в вагоне.
1135
Рецензенты русских газет и журналов встретили «Кровавую шутку» без энтузиазма, попадались и откровенно разгромные отзывы. Скорее всего, здесь речь идет о развернутом и сравнительно позитивном отклике, в котором среди прочего говорилось: «Конечно, как художественное произведение роман этот немногого стоит, и главное его значение — публицистическое. В нем есть вполне понятная и законная страстность, он весь проникнут глубокою и теплою любовью автора к своему народу…»