Таким образом, после соответствующего решения коммерческого суда торгпредству предстояло уплатить 25 млн франков, а до этого зарегистрировать спорные векселя за свой счет и оплатить гербовой сбор, что могло составить еще около 3 млн франков! Расстроившись из-за своего поражения и опасаясь гнева Москвы, «проигравшие» винили адвоката-коммуниста: «Бертон все погубил. Это он первый имел глупость выдвинуть политический момент. Бертон виновен, Бертон!»[390] Что же касается Довгалевского, то на бедного полпреда, вспоминал Рапопорт, было просто жалко смотреть:
Он почему-то думал, что провал дела Литвинова будет поставлен ему непосредственно в минус, он слетит и будет направлен на низовую работу. Был он в это время страшно перепуган, потому что дело Литвинова слушалось непосредственно за скандальным делом Беседовского. Когда ему сообщили об оправдательном вердикте, он заплакал, — разумеется, не от горя, а со страху, что теперь его карьера окончательно погублена[391].
12. Окончание «мирных» переговоров
Крестинский объяснял, что если бы вслед за вынесением оправдательного приговора по уголовному делу советская сторона попросила сразу обсудить ее гражданский иск, то в совещательную комнату удалились бы трое коронных судей, которые уже через несколько минут огласили бы свой вердикт. Но Морис Гарсон заранее поинтересовался у председателя суда, требовать ли такого решения, и тот, посоветовав не делать этого, ибо судьям будет неудобно демонстрировать свое разногласие с присяжными, из-за чего наверняка последует отказ, дал рекомендацию передать иск о признании векселей безденежными на рассмотрение коммерческого суда.
Возник и другой нюанс: если кто-либо из подсудимых отсутствует, то дело о нем рассматривается заочно, но без присяжных, то есть коронными судьями. Альшиц на процесс не явился, и делом его должны заняться судьи, которые вели основной процесс. Причем если он будет признан виновным, то вправе отдаться в руки правосудия для пересмотра своего приговора, и тогда дело о нем будет рассматриваться уже присяжными заседателями. С учетом этого суд постановил не возвращать векселя Лютц-Блонделю, и 28 января Крестинский сообщил Хинчуку намеченный план действий:
Для выигрыша времени мы сегодня же подаем кассационную жалобу. Далее сегодня же через судебного пристава в порядке обеспечения будущего иска налагаем арест на те же векселя. Это, однако, все временные меры. Основное же, что мы должны сделать, — это в ближайшие дни предъявить коммерческому суду гражданский иск. По одному векселю в 10 000 фунтов в коммерческом суде имеется уже дело по иску, предъявленному Блонделем. Это дело было приостановлено до рассмотрения уголовного дела. Сейчас нам надо вступить в это дело и предъявить встречный иск о безденежности этого векселя. Может быть, впрочем, оспаривать вексель можно и не в форме встречного иска, а в форме спора по существу. По другим шести векселям [мы] должны взять инициативу на себя и предъявить иск о признании их безденежными. Все указанные выше мероприятия (выступление по делу Альшица, подача кассационной жалобы, наложение ареста на векселя и предъявление исков) требуют основательного обсуждения с опытными французскими юристами.
Сегодня [вечером] мы собираемся впятером — Членов, Рапопорт, Грубер, Гарсон и я, чтобы обсудить первые шаги, главным образом, в связи с продолжением уголовного дела. Сегодня же мы обменяемся соображениями о том, какого профессора цивилиста привлечь для консультации и к какому крупному гражданскому адвокату обратиться для вчинения иска о безденежности векселей. Консультации с этим профессором и разговоры с этим адвокатом будут происходить уже без меня, но тов. Рапопорта я прошу остаться еще на несколько дней, чтобы он в этих совещаниях участие принял. Мое участие в этих совещаниях было бы и политически неудобно, так как расшифровало бы цель моего пребывания в Париже, да и по существу было бы бесполезным, так как я совершенно не знаю французского гражданского права[392].
В тот же день, 28 января, Довгалевский посетил генерального секретаря французского МИД Филиппа Вертело[393], которому «в самых резких выражениях», как телеграфировал полпред в НКИД, выразил «свое изумление и негодование по поводу беспримерного оправдания банды международных мошенников». На решение присяжных, заявил Довгалевский, «среди других причин повлияли и речи защиты, которые председатель не обрывал, несмотря на то, что они не относились к существу инкриминируемого преступления, а изобиловали неслыханными гнусными выпадами против правительства страны, с которой Франция находится в нормальных отношениях».
391
393
Вертело Филипп (Berthelot Philippe; 1866–1934) — французский дипломат, генеральный секретарь МИД Франции (1920–1922, 1925–1933).