Уже в конце апреля 1933 года Довгалевский посетил директора политического департамента МИД Франции для вручения ему краткой «памятной записки», подробной справки по делу и копии обвинительного заключения, которое было «крайне неблагоприятно для С. Литвинова и его сообщников»[455]. В упомянутой справке говорилось, что следствие «проверило пункт за пунктом все утверждения обвиняемых, которые были признаны лживыми». Таким образом, имел место «грубый подлог, в котором главным козырем злоумышленников был именно тот факт, что векселя систематически носили имя, принадлежащее члену правительства СССР», и мошенники были уверены, что Москва «заплатит во избежание скандала». И, хотя «не только следователь и прокуратура Сены, но также и Камера предания суду и Генеральная прокуратура были убеждены, что дело идет о подлоге и мошеннических проделках», процесс над Литвиновым и его компаньонами был превращен защитой в «политический митинг», а «фаланга русских эмигрантов и перебежчиков», дефилируя перед судом присяжных, обвиняла большевиков «во всех возможных преступлениях и во всех смертных грехах». В итоге «мошенников» оправдали, берлинское торгпредство оказалось жертвой «жульнического сговора своего бывшего доверенного», а вопрос о «недействительности векселей… остался открытым»[456]. На замечание Довгалевского, что французское правосудие уже многократно доказывало свою «предвзятость» по отношению к СССР в споре о векселях, директор политического департамента неожиданно ободрил полпреда: «МИД имеет возможность проявить интерес к этому делу»[457].
Рассмотрение претензий Лютц-Блонделя и Иоффе, требовавшего 2 млн франков в счет возмещения своих «убытков», ибо возбуждением уголовного дела торгпредство затянуло-де выплату по векселям на пять лет, и встречного иска торгпредства в коммерческом суде департамента Сена началось 8 мая 1933 года. Интересы торгпредства защищали Грубер, Торрес и Гарсон, держателей векселей — Моро-Джиаффери, Долинер, Стросс и три новых адвоката[458]. Хотя очередное разбирательство затянулось до поздней осени, 27 ноября заместитель торгпреда С. А. Мурадян[459] известил Москву: «Дело разрешено в нашу пользу, векселя признаны ничтожными»[460].
Но Иоффе и компания не сдались и подали апелляционную жалобу, к рассмотрению которой приступили только 24 января 1935 года: со стороны истцов выступали неизменные Моро-Джиаффери и Долинер, от торгпредства — Торрес, Гарсон и Грубер[461]. На этот раз управились всего за месяц, и уже 28 февраля новый парижский торгпред Дволайцкий уведомил Москву: «Процесс о фальшивых векселях Савелия нами сегодня выигран в апелляционном суде. Едва ли мошенники пойдут в кассационные инстанции»[462]. Поэтому, информируя 2 марта заведующего секретариатом Сталина, А. Н. Поскребышева[463], «для контроля» Политбюро, что «дело о фальшивых векселях Савелия Литвинова» можно считать «окончательно выигранным», довольный Крестинский резюмировал:
Правда, у противников остается еще возможность подать жалобу в кассационный суд, но это дело безнадежное, так как кассационный суд может отменить решение лишь при наличии серьезных формальных нарушений, и наши противники вряд ли станут тратиться на кассационную жалобу[464].
Почти все советские работники, причастные к многолетней тяжбе по «делу С. Л.», в том числе Аренс, Бегге, Дволайцкий, Коцюбинский, Крестинский, Мурадян, Озерский, Пятаков, Стомоняков, Хинчук, Членов, Элиава и другие, были расстреляны в период Большого террора. Довгалевский не дожил до сталинских репрессий, и они лишь чудом не задели Максима Литвинова, скончавшегося в 1951 году. Уцелели невозвращенцы — Беседовский, Зеленский, Рапопорт, а участники вексельной аферы, Иоффе и Альшиц, погибли в нацистских лагерях смерти: первого депортировали в Освенцим, второго — в Майданек. Что касается дальнейшей судьбы Литвинова-младшего, то о ней, увы, неизвестно. «Ты всегда верил в чудо, в кривую, которая, действительно, как всегда, вывозила», — написал ему некогда старший брат. Вывезла ли «кривая» Савелия, когда почти вся Европа оказалась под фашистской пятой? Успел ли он с семьей бежать за океан или погиб в газовой камере? Вычеркнув любимого брата из памяти, Максим Литвинов никогда не рассказывал о нем даже своим детям…
458
См.: Иск к большевикам в 26 миллионов. Литвиновские векселя в коммерческом суде // Возрождение. 1933. № 2898. 9 мая; Иск к парижскому торгпредству // Там же. № 2905. 16 мая; № 2919. 30 мая; Векселя Савелия Литвинова // Последние новости. № 4430. 9 мая; № 4437. 16 мая; № 4444. 23 мая; № 4451. 30 мая.
459
Мурадян Степан Артемьевич (Муродян, Мурадянц Степан Арутюнович; 1896–1938) — член РСДРП(б) с 1917 года; заместитель торгпреда СССР во Франции (1933–1935); торгпред СССР в Чехословакии (1935–1936); приговорен к пяти годам заключения (1937), которое отбывал на прииске «Полярный» треста «Дальстрой»; арестован (23.02.1938), расстрелян (28.08.1938).
460
Москва — Берлин. Т. 3. С. 27; см. также: «Вчера коммерческий суд отказал в иске истцам» (Векселя Литвинова // Возрождение. 1933. № 3101. 28 нояб.).
461
См.: Векселя Литвинова // Там же. 1935. № 3530.1 февр.; Векселя Литвинова.
Палата отклонила иск // Там же. № 3558. 1 марта.
463
Поскребышев Александр Николаевич (1891–1965) — член РСДРП(б) с 1917 года; заведующий секретным отделом и особым сектором ЦК ВКП(б), секретариатом И. В. Сталина (1934–1952).