Следует отметить, что отношение к проблеме оказалось разным даже среди членов указанных комиссий: так, Уайт, хотя и действовал по поручению барона Гирша, был сторонником ограничения еврейской миграции и критиковал Фредерика за юдофилию. Тот, в свою очередь, обвинил Уайта в чрезмерном доверии к заявлениям Священного Синода[495]. Отчет Вебера и Кемпстера был полон историй бесчеловечного отношения к евреям и показывал, что эмиграция в США была для них вопросом выживания, но хотя авторы были потрясены увиденным и призывали к давлению на Александра III, они заключали, что США следует ввести въездные квоты во избежание внутренних конфликтов. Поддержка миграционных барьеров, таким образом, вполне сочеталась с сочувствием к евреям и отнюдь не означала антисемитизма. Борьба мнений также развернулась внутри американского еврейского сообщества[496]. Наконец, в США существовал и альтернативный взгляд на проблему, оправдывавший действия российского правительства.
Таким образом, статьи (Ил. З[497]), а затем и два издания книги Пеннелла вышли в момент принятия решений о еврейской иммиграции в США на государственном уровне. Оспаривая проеврейские выводы американских комиссий, они становились аргументом в общественной дискуссии и вызвали широкий резонанс. Самого Пеннелла это, судя по всему, не смущало: гордившийся отличием своего мнения от общепринятых взглядов, художник с удовлетворением отмечал, что книга «разбудила Иудею»[498] (то есть спровоцировала бурную реакцию евреев в Англии и США). Вероятно, популярность (пусть и скандальная) приносила еще и денежную выгоду, тогда как юдофильская книга Фредерика известности не получила и продавалась плохо[499]. Таким образом, момент публикации и роль в политической дискуссии были первыми причинами неприятия книги и причисления Пеннелла к антисемитам.
Художник, однако, отрицал подобные обвинения, настойчиво указывая, что его сочинение представляет собой исключительно фиксацию фактов, а потому не может иметь идеологической окраски.
«The Jew at Home» — структура и содержание
Состоявшая из предисловия и трех глав («В Австрии и Венгрии», «В австрийской Польше», «В России»), книга описывала всю поездку, начатую примерно в середине июля в Будапеште и окончившуюся в середине ноября 1891 года арестом в Бердичеве и высылкой Пеннелла из Российской империи[500]. Детально маршрут художника в тексте не отражен, но можно предполагать, что из Будапешта он отправился через современные Бая-Маре, Сигету-Мармацией, Подволочиск и Львов в Броды (на тот момент — территория Австро-Венгрии), где пересек границу Российской империи. Добравшись до Киева (одной из главных целей поездки), Пеннелл сделал продолжительную остановку, после чего переехал в город «с наибольшим в мире числом евреев» — Бердичев, — где и был арестован.
Что же говорил Пеннелл об увиденном (и что вызвало гнев критики)?
Большое значение в этом отношении имело широко цитировавшееся рецензентами предисловие, где автор постулировал свои взгляды и описывал цели создания произведения. Так, он утверждал, что отправился в путешествие, не имея ни малейшего представления о евреях, и не является ни юдофилом, ни юдофобом, а все написанное — исключительно впечатления, а не оценки. Здесь же формулировалась и основная проблема — отношение к еврейской эмиграции. Почему евреев нельзя расселить по Европе? Ответ, по Пеннеллу, прост: «Как только еврей пересекает границу Российской империи, он становится в десять раз хуже, чем был»[501]. Объяснялась эта сентенция на примере Австро-Венгрии, где евреи обладали правами и свободами, а значит, сами выбирали, как им жить. Результаты этого свободного выбора, по Пеннеллу, показывали, что своим укладом они обязаны не только притеснениям.
Основная проблема этого уклада — нежелание евреев ассимилироваться. В одиночку любой из них может стать членом «цивилизованного» общества, но при первой возможности евреи объединяются в закрытую общину, и ассимиляция останавливается. Пеннелл также считал, что избыточная поддержка и потакание желанию евреев жить по-своему развращает их (прямое предостережение барону Гиршу, создававшему компактные поселения евреев в США и Аргентине) и что именно это вызвало проблемы на юго-западе Российской империи. Единственный путь — обращаться с ним так же, как и с любым иммигрантом, и даже жестче: «Сделайте еврея англичанином или американцем, сломите его обычаи, его грязь — или он сломит вас», — заявлял Пеннелл[502]. При этом он повторял, что не отрицает ни притеснения евреев (хотя и считает оценку его масштабов преувеличенной), ни наличия у них положительных качеств.
496
См., напр.:
497
«The Jew at Home» в виде отдельных статей см. в: The Illustrated London News. 1891. Vol. 99, № 2747. 12 Dec. P. 765. URL: https://archive.org/details/sim_illustra ted-london-news_1891-12-12_99_2747/page/nll/ (дата обращения: 07.03.2024).
498
499
500
Формальным поводом был просроченный паспорт, но сделанное Пеннеллом позднее детальное описание истории его депортации демонстрирует и другие причины — прежде всего общее неприязненное отношение российских властей к иностранцам и различные подозрения. Так, Пеннелл был задержан за рисунки и фотографии Бердичева, на которые попали местная крепость и тюрьма. См.:
501