Я взглянул вниз и заметил проблески маленьких металлических коробочек, размером примерно с инфо-планшет, прибитые заклепками к панцирям некоторых из нового выводка. У тех из морозильника таких не было, хотя мне показалось, что я заметил какие-то повреждения хитина на их головах, словно их совсем недавно чем-то проткнули, и те едва затянулись[1022].
— Кажется они оживились, — сказал я. Обе группы с одинаковым целеустремленным усердием все еще атаковали стену, к счастью толстую плиту из керамита это совсем не впечатляло.
— Как я и предполагала, — молвила Килдхар, — они ощутили желания объединиться. Если это произойдет, их мозговая активность синхронизируется.
— Этого никогда не произойдет, — сказал я как раз в тот момент, когда на дотронулась до переключателя. Стена между двумя клетками начала опускаться в пол, и обе группы гаунтов оживились еще сильнее, если такое было возможно, они прыгали, пытались взобраться на стену, друг на друга в попытке первыми залезть наверх.
— Какого фрака вы делаете?!
— Собираю данные! — рявкнула Килдхар, — мы на грани того, чтобы спасти всю галактику!
— И на грани того, чтобы уничтожить нас всех! — возразил я, бросаясь к панели управления, но Шолер оказался быстрее, он нажал на переключатель своим пальцем, облаченным в керамит. В своей спешке он чуток перестарался и почти проткнул панель, та рассерженно ответила дождем искр. Опускающаяся стена остановилась, поднялась на пару сантиметров и застряла, но все еще оставалась слишком низко, чтобы две группы смогли ее преодолеть.
— На это не было разрешения! — прогрохотал он, его голос звучал глубже чем обычно.
— Но это же ожидаемый следующий этап! — возразила Килдхар, — нам нужны достоверные данные о слиянии сознаний роя.
Они буравили друг друга взглядами, а я парил в нерешительности, размышляя о том, как лучше вмешаться и не стать громоотводом для их вспыхнувших эмоций. Килдхар относительно безобидна, несмотря на аугметику, которой она несомненно обладает, но гнев космодесантника — это стихия такой мощи, которую лучше наблюдать издалека. С другой стороны, все записывается для последующего анализа, и совсем не хотелось выглядеть захваченным врасплох, вместо того чтобы сделать что-то решительное и привести их в чувство.
— А предполагалось, что они поубивают друг друга? — спросил Юрген, привлекая к себе всеобщее внимание.
Воспользовавшись столь удачным вмешательством, я обернулся посмотреть. Мой помощник был прав — существа в объединенной клетке рвали друг друга со всей яростью, и, раз уж это хормагаунты с безумным голодом, во все стороны летел ихор и внутренности. Прыгающие кошмары рубили и полосовали один другого, по мне так это все выглядело как беспорядочная оргия кровопролития.
— По идее нет, — ответил Шолер, задумчиво глядя вниз на резню, его гнев сменился на любопытство столь же быстро, как он нажал на переключатель.
— Я не понимаю, — произнесла Килдхар, в ее голосе слышались нотки замешательства, — все данные, что мы собрали, предполагали, что их разумы должны были соединиться, как только они встретятся.
— Возможно им нужно посредничество синаптического организма, чтобы облегчить объединение, — предположил Шолер.
— А может они просто не понравились друг другу? — спросил Юрген, как всегда врубаясь в самую суть.
— Может быть и так, — к моему огромному удивлению согласился Шолер, — мы всегда считали тиранил объединенной угрозой, но некоторые магос-биологис строили теории, что различные флоты-ульи могут сражаться за добычу[1023]. Теперь я к этим теориям отношусь менее скептически.
— Потому что они определенно из разных флотов, — сказал я, когда до меня дошло. Глядя вниз на истекающее ихором сражение, я ощутил, что могу с легкость различить отдельных сражающихся: у гаунтов из морозильника были такие же пятнышки на грудной клетки, как я запомнил на Нускуам Фундументибус, в то время как у вновь прибывших были темные полосы на панцирях и заостренные секущие когти. Если подумать то, что-то в комбинации отметин казалось смутно знакомым, хотя я не мог точно сказать, где я их видел раньше. К этому времени я сталкивался с тиранидами как минимум десяток раз, и чудовищное разнообразие цветов и оттенков, что демонстрировали существа, совершенно смешались в моем разуме.
— Совершенно верно, — произнес Шолер.
— Мы должны остановить их! — убеждала Килдхар, глядя вниз в склеп под нашими ногами, — до того как потеряем слишком многих!
— Ну удачи, — ответил я, совершенно не желая даже пытаться разделить сражающихся. По правде говоря, чем больше они рубят друг друга, тем больше мне нравилось. Вновь прибывшие определенно одерживали победу, но это едва удивительно, учитывая, что их было почти в два раза больше. Пока я зачаровано смотрел на ужасающую картину, последний из размороженных гаунтов пал, ему оторвали голову, в то время как второй нападающий разрывал его тело от шеи до конца хвоста.
— Может быть они немного успокоятся, когда поедят.
— По мне, так они не особо голодны, — слегка удивленно заметил Юрген, за что я не мог его винить. По нашему опыту хормагаунты были не более чем ходячими желудками на ножках, и я ждал, что они начнут сразу же пожирать плоть трупов. Однако у пяти-шести выживших в короткой и яростной битве в клетке было совершенно другое мнение, игнорирую падаль, они объединили усилия в попытке проломить стену, противоположную от разделяющей клетки, где содержались недавно размороженные противники.
— Не голодны, — согласился я, когда они атаковали стену столь же целенаправленно и безуспешно как раньше. — И чего они добиваются теперь?
Что-то в выбранном ими направлении тревожило меня, хотя я не мог сказать почему. Насколько я мог судить — это глухая стена, не отличимая от любых других, но что-то в ней привлекало их внимание.
— Они пытаются пробиться в туннель, — сказала Килдхар, едва веря своим словам, — но они должны действовать инстинктивно, не выказывая признаков разума!
— Похоже они об этом не знают, — сухо ответил я. Затем меня посетила другая тревожная мысль:
— Стена ведь выдержит, да?
— Конечно же, — ответила она мне с полной уверенностью, — замки можно открыть только отсюда.
Она указала на панель, на которой красовалась вмятина от латной перчатки Шолера и от которой до сих пор струился тонкий дымок.
Ее выражение лица дрогнуло:
— Ой.
— Брат-сержант Яил, встречаемся в криогениториуме, — выкрикнул Шолер, сразу же оценивая ситуацию и уже находясь на полпути к двери. Я глянул вниз, сбывались мои худшие страхи: пока мы говорили, гаунты умудрились наполовину взломать стену, и зазубренные зловещие хвосты исчезали в разломе.
— Комиссар, вы идете с нами?
— Сразу за вами, — ответил я, не успевая придумать за секунду подходящего повода отказаться, который даже для меня не звучал бы бледно. Я поспешил вслед, Юрген за спиной придавал уверенности, мы оставили Килдхар безмолвно смотреть на учиненную внизу резню, она явно все еще размышляла о том, что могло пойти не так.
Пещера под святилищем была такая же холодная, как я запомнил, а поверхность под ногами столь же предательская. К счастью маршрут, что выбрал Шолер, привел нас к поверхности льда, не рискуя вверить наши жизни высокому, узкому и скользкому мосту. Мы очутились у здания, из которого он появился в первую нашу встречу.
— Сюда, — сказал Юрген, выстреливая вперед нас по замороженной поверхности столь же уверено, как и любой Валхаллец при температурах ниже нуля. Группа гаунтов собралась вместе в ста метрах от нас, колотя по льду своими когтями-косами.
— Похоже они копают.
— Они пытаются кого-то оживить, — сказал я, вспомнив гаунтов, что мы видели на Нускуам Фундументибус, те делали тоже самое. Только в тот раз они откапывали особо здоровую и не особо приятную биоформу, которая пыталась схарчить меня, отделение бойцов и транспортное средство, и почти наверняка у нее бы получилось, если бы не вмешательство пролетающего мимо пилота "Валькирии" и его парочки ненужных боеголовок. Но мысль об этом была далека от приятной.
1022
Возможно, хотя неправдоподобно, скорее всего его воображение дорисовало картинку, в ответ на замечание Килдхар, что сложное оборудования для наблюдения было хирургически имплантировано в старую группу.
1023
Эта точка зрения распространена среди Ордо Ксенос, хотя принята не всеми. Некоторые даже утверждают, что тираниды когда-нибудь поглотят всю органическую жизнь в галактике, флоты-ульи столкнуться друг с другом, пока один единственный выживший не впитает в себя всю возможную биомассу.