— Пока нет, — ответил я, — но будут.
Единственное в чем точно можно было быть уверенным с тиранидами, так что это если вы им чем-то досаждаете, то они породят за несколько часов такое существо, которое точно будет адаптировано, чтобы разобраться с проблемой.
— Зал соединен с главным грузовым лифтом, — сказал Шолер, указывая на широкую шахту, тянущуюся от самых нижних уровней до взлетной площадки на крыше, — если нам придется, мы с легкостью вернем его в криогениторум.
— Подойдет, — ответил я, надеясь, что говорил так, словно действительно это чувствовал. В любом случае, если с ангаров будут прорываться летающие твари, а снизу царапаться остальной рой, нам некуда будет уходить. Я повернулся к Яилу:
— Лучше перевести всех гражданских на средние уровни, и подготовиться запечатать нижние, — сказал я. Это даст нам немного времени, если рой прорвется внутрь. Или, о чем я пытался не думать, скорее, когда он прорвется внутрь.
— Согласен, — ответил он, — хотя нам нужно вооружить столько аколитов, сколько сможем. Это даст им ощущение защищенности, ну а отсутствие меткости совершенно не проблема, если рой пробьется внутрь.
Это было самое значительное преуменьшение, что я слышал за свою жизнь.
Нам не пришлось долго ждать первой атаки, она началась менее чем через час. Ночь за листом бронестекла в командном центре святилища, внезапно расцвела серией ярких вспышек, словно там отгремели молнии, чуть позже им вторил низкий грохочущий звук, от которого едва ощутимо задрожало стекло. На самом деле я бы никогда его не ощутил, если бы в тот момент не прикасался пальцами к гладкой прозрачной поверхности.
— Похоже они нашли минное поле, — предположил Юрген, вручая мне долгожданную чашку рекафа.
Я взял ее и с благодарностью кивнул.
— Верно, — ответил я, открывая вокс-линию связи с Яилом, который уже рыскал где-то во тьме снаружи, жаждущий упокоить парочку нидов.
— Контакт в секторе три, — коротко передал я, — но полагаю, вы уже заметили.
Фразу я завершил чуть добавив сухой иронии, словно был в нетерпении присоединиться к нему. Но кому-то нужно было остаться за гололитом, дабы видеть всю тактическую ситуацию в целом, и на эту работу, к моему огромному и невысказанному облегчению, снарядили меня. Я раньше сражался с нидами, и мог понять шаблоны их перемещений, дабы предсказать начинающуюся атаку или же обходной маневр с фланга, и возможно для этой работы я годился лучше всех, за исключением, возможно, Яила. Однако его место рядом с боевыми-братьями, а не просиживать штаны в штабе в относительной безопасности. Его чувство долга никогда бы не разрешило ему остаться.
— Мы разберемся с этим, — уверил он, хотя согласно гололиту, он и остальные "Отвоеватели", судя по всему предлагали себя в качестве закуски для прибывших нидов. Его последние слова почти потонули в реве спидера с юга, который отослал свой смертоносный груз в центр собирающегося роя, и ушел в самый последний момент, когда кто-то из груды снизу шарахнул по нему зазубренным залпом из удавителя. Живая боеголовка разорвалась в воздухе, орошая все разбухающей массой бритвенно-острых усиков, которые рухнули обратно в плотную толпу смертоносных организмов, разрывая ее на части чудовищными шипами, впрочем, остальных тварей это никак не взволновало.
Я мало кого мог разобрать из окружающей орды, постоянно движущаяся масса благодаря тьме превратилась в единое аморфное пятно на горизонте, которое вскипало подобно бушующему морю, когда яркие вспышки поражали то одно хитиновое чудовище, то другое. Я ощутил, что некоторым образом доволен тем, что не могу все разглядеть, так как удивить воочию непреодолимую волну злобный тварей и отдельных особей, было бы очень лишающим сил и спокойствия.
— Комиссар, — меня позвал один из аколитов в красной робе, что стоял за кафедрой, он каким-то образом умудрился передать своим механическим голосом извиняющиеся нотки, — кажется у нас проблемы.
— Да ладно, правда что ли? — поинтересовался я, с неохотой отлипая от окна. Непреклонное наступление волны смерти за ним оказывало любопытное гипнотическое воздействие. Затем, осознав, что сарказм не особо вдохновит уже напуганных до усрачки гражданских, я натянул на лицо улыбку, словно желая все обратить в шутку:
— Неужели у нас кончились запасы рекафа?
— Нет, серьезная проблема, — продолжал настаивать шестеренка, предсказуемо продемонстрировав отсутствие чувства юмор, присущее их братству. В его механодендритах была зажата сварочная горелка, импровизированное оружие, как и у сотни других, все что мы могли найти, дабы согласно предложению Яила воодушевить техножрецов. Шетеренка крутил номеронабиратели и тыкал в разные переключатели перед собой своими жесткими и короткими пальцами. Меня немного обеспокоило, с какой скоростью он работает, и я поспешил к нему через широкую и высокую комнату, Юрген увязался хвостом.
— Что стряслось? — спросил я, сочтя картинку на экране дисплея перед ним не читаемой, как и ожидал. Юрген наклонился поближе, чтобы рассмотреть прыгающие указатели круговых шкал, озадаченно нахмурился, а шестеренка вздрогнул, очевидно его все еще не избавили от обоняния.
— Я регистрирую какое-то движение в криогениторуме, — сказал он, — там внизу что-то двигается.
— Херня на палочке, — ответил я, не видя причины выражать свою тревогу в других, не столь прямолинейных терминах. Кроме того, ругательство, казалось, каким-то образом воодушевило шестеренку, возможно потому что он беспокоился, что позвал меня напрасно.
— Они просыпаются! — передал я по комм-бусине. — Апотекарий, в морозилке движение! Проснулся узел?
— Ничего подобного, — ответил Шолер, — это подразумевает индивидуальное сознание, которым тираниды не обладают.
И не в первый раз я пожалел, что вокс-связь не позволяет удушить человека с другой стороны, — но мы регистрируем кортикальную активность, которая растет с каждой минутой.
— Тогда это оживают другие образцы, — подытожил я.
— Разумная гипотеза, — уступил он, — но большая часть вморожена в лед слишком глубоко, чтобы выбраться самостоятельно.
— А им и не надо, — напомнил я ему, — у вас там внизу есть бурильщики. Они прокопают достаточно, чтобы выбрались остальные.
— Тогда у нас серьезные проблемы, — ответил Шолер.
Но до того как я успел его поздравить с такой точной оценкой ситуации, казалось вздрогнула вся комната, отозвавшись оглушающим рокотом по всем моим костям. За листом бронестекла расцвел яркий огненный шар, следом в стекло полетели обломки и всякая дрянь, оставляя несколько слабых царапин и росчерков даже на таком феноменально прочном материале.
— Они уничтожили харвестер, — спокойно заметил Юрген.
— Мы отходим, — почти в тот же самый момент передал по воксу Яил, — мы больше не можем их сдерживать.
— Даже не пытайтесь, — посоветовал я, быстро взглянув на гололит. Петля сжималась вокруг нас и если они не будут двигаться быстро, то их буквально через секунды отрежут. За широким окном кружил и нырял "лендспидер", прикрывая их отход стратегически точными очередями, и в свете горящего наземного лайнера, я видел неудержимую волну хитина, несущуюся со всех сторон к нашему хрупкому бастиону.
— Как только вы войдете внутрь, мы запечатываем нижние уровни.
— Принято, — ответил Яил, не потрудившись спросить почему. Если он следил за нашими переговорами с Шолером, то уже знал, а если нет, то я был чертовски уверен, что он уже все понял сам.
— Будем у вас через десять минут.
Однако прошло на пару минут больше, когда возвышающаяся громада космодесантника снова оказалось подле меня, его терминаторский доспех выглядел еще более потрепанным чем раньше. Из вмонтированной на плечи пусковой установки исчезло несколько ракет, что само по себе было немым свидетельством ярости сражения, в которое он вступил со своими боевыми братьями.
— Я регистрирую внизу еще больше движения, — из-за своей кафдеры продудел вооруженный горелкой техножрец, и я наклонил голову, чтобы переговорить с Яилом.
— Похоже вы прибыли как раз в нужный момент, — сказал я и повернулся к гололиту, вызвал план святилища, что показывал нам Шолер в конференц-зале некоторое время тому назад. К моему значительному облегчению, несколько внутренних дверей были отмечены красным.