Так и не дождавшись ответа на свой вопрос, Праматерь продолжила безразличную речь. Она как будто говорила сама с собой, её голос терялся в нарастающем шуме, и Жрице Искажений пришлось напрягать свой слух, чтобы разобрать слова Праматери, как и тем немногим химерам, которые преклонились перед «дьяволицей»:
— И почему я разозлилась?.. Мои дети всего лишь выбрали то, на что хотят потратить свои жизни, а я всего лишь решила, что меня это не устраивает. Просто выбор. Меня не устраивает то, что я увидела… Раз уж я разозлилась, то, выходит, я захотела быть связана с… Что тут у вас? Боретесь за власть над всем, до чего можете дотянуться? Или развлекаетесь тем, кто кому что должен? Или придумываете, кто более прав, чем вчера? Нет, совсем не то, на что я бы хотела потратить жизнь.
— Я тоже. И не только я. Но у тех из нас, кто пытается остановить это безумие, не хватает сил.
— Что ж, Танэ, раз ты думаешь, что всё дело в силе… — Голос Праматери изменился до неузнаваемости, наполнился чудовищной мощью и пронёсся по Тетису, затрагивая каждый уголок этого мира. Начавшаяся тряска изрядно напугала и без того не находящих себе места химер. Праматерь окутало мерцание. — Властью имени моего нарекаю тебя Апостолом моим. Властью имени моего назови единого из каждой расы детей моих Апостолами владычества моего, равными себе. Привнеси волю мою в мир мой. — После величественно произнесённых слов мерцание перекинулось на ба’астидку.
Землетрясение окончилось, рассеялось мерцание, и в наступившей тишине уже все химеры из присутствовавших здесь пали ниц. Не преклонилась только сидевшая бок о бок с прародительницей Жрица Искажений, которая округлившимися глазами озиралась по сторонам.
Праматерь устало вздохнула и заговорила вполне обычным чарующим голосом, который после произошедшего перестал казаться чем-то реальным:
— Насчёт «воли моей»… Это просто слова, подтверждающие благословение. Не бери в голову. Всё, теперь у тебя есть сила. Делай с этой силой, что хочешь.
— Благодарю Вас, Праматерь. — Жрица Искажений склонилась настолько, насколько ей позволяло это сделать её старое тело. — В этот раз Ваши дети оправдают Ваши ожидания, вот увидите.
— Я уже увидела всё, что могла. Вполне достаточно для того, чтобы никаких ожиданий не осталось. Не будь такой высокомерной, постарайся оправдать хотя бы свои собственные ожидания, прежде чем говорить о чужих. — Матерь Искажений встала и уже собралась покинуть это место, но остановилась и вновь обернулась к готовой разрыдаться старой ба’астидке. — Знаешь… Пока ты в таком теле, у меня язык не поворачивается называть тебя кошкодевочкой. Тебе и самой, наверное, неудобно будет жить в подобном состоянии…
Танэ’Ба’Сей, буквально разваливающаяся от старости, подняла голову и посмотрела на ту, кого почитала всей своей душой. Она увидела едва заметный проблеск тепла на лице Матери Искажений, и по-детски улыбнулась в ответ. Танэ вытерла слёзы и посмотрела на свои руки. На свои детские руки. Кошкодевочка запустила тонкие острые коготки в пятнистый искрящийся мех. Янтарные кошачьи глаза почти уже девушки возрастом чуть более восьми Всеурожаев хоть и сияли вновь, были слишком мудры для этого молодого тела.
Матерь Искажений окинула взглядом своё творение:
— Да, так намного лучше. Можешь повзрослеть, если захочешь, но ты и сама, возможно, заметила, что радости в этом не так уж и много.
Праматерь отвернулась от вечно юной ба’астидки и круговым движением взмахнула перед собой рукой. Перед ней появилась воронка, исторгающая гигантский пепел и пучки молний. Воронка росла, Праматерь шла к ней.
— Праматерь, неужели Вы вновь покидаете нас?! — Жрица искажений бросилась было к прародительнице химер, но умудрилась запутаться в ставших чрезмерно большими для её маленького детского тела одеждах.
— Ну да. Я буду тебя навещать иногда, если ты об этом. До встречи, кошкодевочка. — Матерь Искажений приблизилась к выросшему пространственному разрыву, и беспорядочно метавшиеся молнии овили демоническое тело. Воронка поглотила демоницу, после чего с треском захлопнулась, оставив после себя немного подобной пеплу омертвевшей ткани реальности.
Параграф 11: случайные истории
Вета и Соли сидели напротив друг друга за небольшим деревянным столом.
Юноша хмуро уставился на пустое блюдо перед ним. Он облокотился на край стола и двузубой оловянной вилкой рисовал круги на остатках жира в своей тарелке.