И спустя несколько недель рассказал, и тогда мы обсудили наши дальнейшие шаги. Я сказала, что хочу сосредоточиться на собственном проекте и записывать истории детей и слушания по их делам в Иммиграционном суде Нью-Йорка. И еще что подумываю устроиться на местную радиостанцию. От него я услышала ровно то, о чем уже подозревала. Чего ему больше всего хочется, сказал он, так это работать над собственным документальным проектом, об апачах. И кстати, он подал заявку на грант и уже даже получил его. И еще сказал, что материалы, которые он должен собирать для этого проекта, привязаны к конкретным местам, но что на сей раз речь идет о звуковом ландшафте совсем другого рода. Он назвал его «коллекцией звуков эха», сказал, что главное место в ней отводит призракам Джеронимо и последних апачей.
Отдельная «прелесть» совместной жизни в том, что, когда живешь с человеком, видишь его каждый день и почти безошибочно предугадываешь все его реплики и жесты в разговоре, когда умеешь прочитывать скрытые за его поступками намерения и просчитывать его реакции на различные обстоятельства, и даже когда уверена, что изучила его вдоль и поперек, все равно в один прекрасный день он может в одночасье превратиться в совершенного незнакомца. Чего я совсем не ожидала, так это услышать от своего мужа, что для работы над новым проектом ему потребуется время, больше времени, чем даст одно лето. Еще ему потребуются тишина и уединение. И еще потребуется на более постоянной основе переселиться на юго-запад страны.
Насколько постоянной? – спросила я.
Возможно, на год или два, а может, и на дольше.
Где конкретно на юго-западе?
Пока трудно сказать.
А как насчет моего проекта, здешнего? – поинтересовалась я.
На это он обронил только, что проект не лишен содержательности.
Полагаю, муж и я простоту не были готовы ко второму акту нашей семейной пьесы, в котором мы просто продолжаем прежнюю, нами же выстроенную жизнь. Без перспектив дальнейшего профессионального сотрудничества мы и в других отношениях начали дрейфовать в разные стороны. Догадываюсь, что мы – а может, только я – впали в распространенное заблуждение, решив, что брак предполагает абсолютную общность и слом всех границ, и нет бы мне понять, что брак – всего лишь пакт между двумя готовыми блюсти одиночество друг друга, как заповедали нам Рильке или какие-то другие умиротворенные духом философы. Но возможно ли подготовиться к такому? И возможно ли преодолеть последствия до того, как определишь их причину?
Несколько лет назад еще на нашей свадьбе один наш друг сообщил нам в приливе пророческого откровения, какие нередко посещают мертвецки пьяных на пороге отключки, что свадьба – это банкет, на который двое прибывают слишком поздно, когда половина угощения уже подъедена и каждый уже слишком устал и мечтает смыться, только не знает, как смыться или с кем.
Но я, друзья мои, открою вам, как длить этот банкет до бесконечности! – возвестил он.
Но тут глаза его закрылись, бородка ткнулась в грудь, а ее обладатель обмяк в кресле и окончательно вырубился.
Мы провели много тягостных вечеров, когда, уложив детей, обсуждали вопросы логистики, связанной с планом мужа обосноваться более или менее постоянно на юго-западе. Долгими бессонными ночами мы договаривались, ругались, трахались, передоговаривались, старались разобраться, как все будет дальше. Часами напролет я силилась понять или хотя бы принять душой его проект, и еще больше часов я потратила на попытки отговорить его от его планов. Одной ночью дошло до того, что, вконец выйдя из себя, я даже швырнула в него лампочкой, а потом рулоном туалетной бумаги, осыпая совсем уж гнусными оскорблениями.
Но время шло, и мы начали уже предметно готовиться к поездке. Порывшись в интернете, он нашел и купил ряд полезных вещей: сумку-кулер, спальный мешок, гаджеты. Я закупила карты Соединенных Штатов. Большую карту всей страны и отдельные карты нескольких южных штатов, через которые мы, вероятно, будем проезжать. А вечерами допоздна изучала их. И пока наш вояж приобретал все более конкретные очертания, я старалась примириться с мыслью, что у меня нет иного выхода, кроме как согласиться с уже принятым решением, и тогда я не спеша вписала в наш договор свои условия, всеми силами удерживая себя от уточнения деталей нашей совместной жизни, как будто теперь она приобрела право на нормативные вычеты, на своего рода моральное исчисление убытков, кредитов и налогооблагаемых активов. Иными словами, я старалась, старалась изо всех сил не дать себе превратиться в кого-то, кого в конце концов начну презирать.