Соседи подозрительно приглядывались к новичку. Наверно, псих, решили они. Или котлованом контужен.
Белая дверь кабинета плотно прилегала к стене, почти сливаясь. Брусницын отвел глаза, стараясь на нее не смотреть. Надо бы отвлечься, встать, подойти к плакату, что висел в простенке. Он нередко так поступал, стараясь избежать гипноза закрытых дверей. Но вспомнил о своих перепачканных брюках и остался сидеть на месте, сдавливая пальцами подлокотники кресла… Надо о чем-нибудь думать. В последний раз он виделся с врачом на вечеринке у Варгасовых. В сущности, врач был не его знакомым, а жены Зои, они учились в одной школе. И даже жили в общем дворе. Вот и все, что ему известно об этом Кузине В. Т. Правда, Веня был человек добрый и, встречая Брусницына, нередко забавлял историями из своей развеселой практики врача-психоневролога. Так, его пациентка, которая много лет посылала письма Брежневу о помощи в получении квартиры, получила наконец крышу в городской психбольнице.
Зоя была уверена, что Веня берет взятки, – откуда у него собственная «Волга» при окладе врача? Но Зое только и мерещатся всюду лихоимцы – чтобы укорить Брусницына: вот, мол, как люди могут устраиваться. А его, Брусницына, заботит только архив, теперь вот и болеть начал…
Так Брусницын вернулся к мыслям, которые старался отогнать. Куда бы он ни отводил глаза, взгляд с неудержимым упрямством возвращался к чертовой двери кабинета. Словно весь длинный коридор только и состоял из одной непомерно широкой двери. И еще щелчки таинственного метронома за стеной отсчитывали секунды какой-то страшной опасности.
И-э-эх… Брусницын вскочил с места, шагнул к кабинету и сильно распахнул дверь.
– Куда-а-а?! – растерялись пациенты. Они не ждали от молчуна такого нахальства. – Не ваша очередь!
Но Кузин уже засек в проёме Брусницына. И кивнул, подожди, мол, вижу.
Брусницын пришел в себя. Одолев несносную дверь, он мог спокойно ждать. Что он и сделал под затихающее ворчание всех законных очередников. Вскоре из кабинета вышел пациент, и высунувшаяся следом сестра пригласила Брусницына, персонально.
Кузин покинул стол и мягко раскинул руки, словно он всю жизнь ждал появления Брусницына в своих белоснежных владениях.
– Анатолий, душа моя! Как я рад, – но тут же осекся. – Что с вами, Анатолий? Вы шли пешком из Месопотамии?
– Да вот, понимаете, – краснел Брусницын. – В котлован угодил, а помыться негде. Ну, как в пустыне… Честно говоря, мне показалось, что все в порядке.
– Угораздило же вас, – засмеялся Кузин. – Но главное – живой! Ничего, мы сейчас придумаем.
Через несколько минут Брусницын сидел у стола в трусах, запахнувшись в простыню, а на полу, в старом термостате, сохли его штаны. Кузин уверял, что более эффективной сушилки человечество еще не придумало. Обувь поручили уборщице с обещанием оплатить издержки.
– Ну-с, с первым вопросом – всё… Как вы себя чувствуете? – Кузин развернул стул и сел верхом, стараясь отвлечь беднягу от стресса, тому требовалось полное расслабление.
Брусницына до слез тронуло Венино участие. Его карие печальные глаза излучали благодарность и преданную нежность.
– Как я себя чувствую? Вроде бы ничего.
– А дверь? По-прежнему смущает ваш покой?
– Честно говоря – да, – застенчиво признался Брусницын. – И сам не знаю… Что это у вас щелкает? – он повел головой в сторону нелепого сооружения, что громоздилось в стороне, у кушетки.
– А? «Детектор лжи», – задумчиво произнес Кузин. – Шучу, конечно. Это я изобрел анализатор порога возбуждения. Помогает в диагностике.
– Я думал, бомба с часовым механизмом, – пошутил Брусницын. Но шутка не получилась. Прозвучало как-то очень уж серьезно. Кузин бросил на Брусницына внимательный взгляд, Брусницын уловил его и натянуто улыбнулся.
– Думаете, я псих, Веня? – проговорил он. – Эта грязевая ванна. Посреди улицы. Точно капкан… До сих пор не приду в себя.
– Запахнитесь, в комнате дама, – подмигнул Кузин.
Брусницын натянул сползшую простыню и смущенно посмотрел на ширму, за которой хлопотала медсестра.
Кузин взял в руки молоточек, придвинулся ближе к Брусницыну и принялся манипулировать. Брусницын истово выполнял все пассажи, что предлагал врач: вращал глазами, разводил и сводил руки, дрыгал ногами… Было не совсем удобно из-за дурацкой простыни, что сползала при каждом резком движении, а главное, она сковывала пациента. В конце концов, ничего страшного, если Брусницын посидит в трусах, не лорд. Правда, такие трусы вряд ли могли украсить мужчину.
– Никаких особых отклонений, – бормотал Кузин, и Брусницын в ответ благодарно улыбался и пожимал плечами.
– Да черт с ним, Веня, – доверительно шептал Брусницын. – Закройте мой бюллетень, и вся недолга. Там поглядим.
– Конечно, бюллетень закроем, нет проблем, – согласился Кузин. – Это куда легче, чем держать открытыми все двери. Ладно, повременим с выводами. Подождем месяц-два.
Кузин подошел к термостату и откинул заслонку.
Брюки имели жалкий вид, но были сухи. Теперь можно их чистить, чем Кузин и предложил заняться Брусницыну в дальнем углу за перегородкой. Щетка нашлась.
Брусницын вполне освоился с ситуацией и чувствовал себя в трусах довольно свободно, даже шутил над своей фатальной невезучестью.
– А что, Анатолий, – проговорил Кузин, заводя писанину в истории болезни. – Вы давно знаете Варгасовых?
– Варгасовых? Это каких Варгасовых? – сам не ведая почему, прикинулся Брусницын.