Здесь возникает второй вопрос: каковы же были побуждения Шишкина или того лица, которое его об этом просило? Ответ на него мы получим, если вспомним, что в те отдаленные времена всякая примесь к рысистой породе, особливо английская, подвергалась гонению и была не в моде, так как орловская порода уже тогда признавалась самостоятельной. Вот почему коннозаводчики косо смотрели на рысистых лошадей с примесью верховой и английской крови. Такую лошадь продать было нелегко. Отсюда можно сделать вывод, что мать Бычка в той или иной степени имела примесь чуждой крови и у Шишкина были все основания завуалировать метисное происхождение Бычка. Так говорит логика. И так было на самом деле. В печати того времени могли быть слухи о том, что Бычок происходит от полукровной кобылы. Спортивная литература подтверждает это. Обратимся к этим слухам и подвергнем их критическому разбору.
С моей точки зрения, наибольшего доверия заслуживает, как и всегда, сообщение нашего летописца В.И. Коптева, который был осведомленнее других авторов, гораздо их правдивее и умнее. Вот что по этому поводу писал Коптев: «Хотя по сведениям, переданным Н.Е. Смесовым Д.П. Голохвастову при продаже Бычка, и значилось, что Бычок родился от Атласного и рысистой кобылы Домашней, дочери Кролика, но по неотысканию в описях Хреновского завода означенной кобылы и потому, что в описании завода В.И. Шишкина в “Подробных сведениях о конских заводах в России”, изданных Комитетом о коннозаводстве российском в 1839 году, значится, что мать Бычка породы Кроликовой, но в каком колене она от Кролика, и от какого именно, и от какой матери она происходит – сего не видно. Все это породило некоторое сомнение насчет происхождения Бычка от чисто орловской крови, и некоторые охотники уверяли, что он произошел от аркадакской кобылы, как о сем носились слухи». И еще: «…существовало мнение, что Бычок был от полукровной матки. Несмотря на это предубеждение, которое господствовало в кругу охотников, Д.П. Голохвастов никак не соглашался с ними». И еще: «…очень мало походил на Ратного (А.К. Мясникова), ехавшего так резво в нынешнем году в Царском Селе, который по отцу и по матери есть правнук Бычка (Д.П. Голохвастова), сына полукровной кобылы вяхиревского завода».
Можно привести и другие выборки из сочинений Коптева на эту тему, в которых он говорит в желательном для нас смысле, но и приведенных цитат вполне достаточно. Из отзывов Коптева ясно видно, что Бычок, по многим слухам, был от полукровной кобылы, по другим же – от аркадакской, по третьим – от верховой вяхиревской и т. д. Словом, только не от рысистой матки. Отсюда вполне понятна «неясная и столь своеобразная» редакция происхождения Бычка, сделанная самим Шишкиным. Подвергая разбору мнение Коптева, следует иметь в виду, что он был ярым поклонником Д.П. Голохвастова и относился к его памяти с благоговением. Дело в том, что Коптев был студентом Московского университета в то время, когда Голохвастов был попечителем Московского учебного округа. Голохвастов, первый вице-президент Московского бегового общества, ввел молодого человека в спортивные круги; ему же Коптев обязан своими первыми шагами на государственной службе. Кроме того, Коптев питал чувство глубочайшего уважения к Голохвастову и был поклонником его коннозаводского таланта. Я привожу все эти данные для того, чтобы показать: мнение Коптева о Бычке было сугубо осторожным, сначала из-за боязни обидеть Голохвастова, а после его смерти – его сына, с которым Коптев был в превосходных отношениях. Тем не менее Коптев все же написал о происхождении Бычка от полукровной кобылы. Стало быть, умалчивать об этом дольше было неудобно, иначе осторожный Коптев никогда бы не стал эти сведения приводить. Если бы в этом вопросе была малейшая тень сомнения, Коптев со всей силой своего блестящего пера опроверг бы эти слухи. Однажды он все же попытался опровергнуть их, но сделал это весьма неудачно: он привел в доказательство кровно-рысистого происхождения Бычка то обстоятельство, что его потомство прославилось на ипподромах! Интересно заметить, что более определенно и более отрицательно высказался Коптев по тому же вопросу лишь в 1861 году, то есть после смерти Д.П. Голохвастова и начавшейся ликвидации завода его сына Д.Д. Голохвастова. Совсем молодым человеком Коптев под влиянием самого Голохвастова воспевал победы Бычка на ипподроме в Москве, но о его происхождении и формах избегал говорить. Позднее он редко писал о Бычке, который не был его любимцем или фаворитом. Это также служит веским доказательством того, что Коптев видел в Бычке лошадь отчасти чуждую орловской крови (а известно, что Коптев всю свою долгую жизнь прославлял гений Орлова и созданную им породу рысаков). Мне ясно, почему Коптев не стал углубляться в вопрос о том, была ли в действительности мать Бычка аркадакской кобылой или полукровной английской. Это ему было совершенно безразлично, раз Бычок был не кругом орловской крови. Совершенно иначе отнесся Коптев к происхождению знаменитых шишкинских жеребцов от орловских производителей, ибо тут не было сомнения в чисто орловском происхождении лошадей, что Коптев блистательно доказал. По этому вопросу Коптев вел многолетнюю оживленную полемику. А к Бычку он относился, в сущности, с безразличием. Теперь об этом приходится пожалеть, главным образом потому, что если бы Коптев заинтересовался происхождением матери Бычка, то он его, несомненно, выяснил бы.