Очаровательный румянец залил все лицо Якова Блюмкина. Он мог бы сделать Революцию?!
— Да-да, — подтвердил Лев Давидович. — Все дело в том, что нам, старым партийцам, удалось главное: поднять людей и освободить их разум от пустых ожиданий.
Он еще раз посмотрел на Блюмкина, будто взвешивал меру доверия, и тот даже подался к нему всем телом: не предам, Лев Давидович, никогда не предам!
— Вам я могу сказать, Яков. Но, как говорится, не для третьих ушей. В свое время Владимир Ильич сильно огорчился, когда эсеры первыми взяли себе прекрасный девиз «В борьбе обретешь ты право свое!». Понимаете мысль Ильича?
— Конечно, Лев Давидович!
— Ну, и прекрасно. А еще Ленин и Революция учат нас, что выводы надо извлекать из каждого поражения. Какие уроки следует извлечь из поражения в Германии?
Блюмкин задумался. Думал он энергично, и Троцкий понял: ответ у него уже есть. Значит, все идет так, как задумано.
— Не надо, Яков, не сейчас. Не следует, чтобы все видели, как много времени вы у меня проводите. Тем более, теперь, когда я впадаю в немилость у нынешних «руководителей».
Слово «руководителей» дышало таким сарказмом, что у Блюмкина глаза на лоб полезли. Но он взял себя в руки и, похоже, даже проглотил недоумение «вас, создателя Революции?!» — в общем, сдержался.
— Давайте продолжим через пару дней. Сейчас я очень занят. А вы на досуге подумайте, каким образом вам создать такую же гвардию, какую сотворили мы с Ильичом в Петрограде в семнадцатом. Хорошо?
…Встретившись в следующий раз, вождь начал с воспоминаний о том, как «Ильич» отлично организовал подготовку кадров путем партийных школ. Правда, Троцкий предупредил, что деньгами партия тогда была довольно обеспечена, а сейчас, если подобное проделать, придется изворачиваться.
И тут Блюмкин удивил.
— Вы в прошлый раз, Лев Давидович, упоминали эсеров с их лозунгом, и вот что я подумал. Все-таки как ни крути, а роль личности еще никто не отменял, правда?
Он покраснел, и Троцкий понял: вспомнил убийство Мирбаха и сейчас винит себя в бахвальстве. А это недопустимо! Нельзя позволять Якову заниматься самоедством, надо поднимать его мнение о себе всеми способами.
— Вы, Яков, не забывайте, что героев всегда меньше, чем трусливых обывателей. Будь у меня несколько таких людей, как вы, я бы уже давно начал мировую революцию!
Странное дело. Человеку лгут в глаза, а он слушает со смущенным выражением лица, веря и наслаждаясь. Ну, как не пользоваться таким!
— Нет, Лев Давидович, я как раз и говорю о том, что людей можно готовить по-разному.
Помолчал несколько секунд и заговорил!
Слушая долгий, не всегда связный рассказ Блюмкина, Троцкий первые минуты раздумывал: способен ли Яков на такое вранье? Нет, это выше его интеллекта, значит, придумать это Блюмкин не мог. И заучить с чьих-то слов — тоже! Значит — правда? Слишком невероятно для правды!
Выслушав до конца, он решил не оскорблять недоверием, но и не поощрять подобные «сказки». Надумал немного «поучить»:
— Вы от кого эту историю слышали, Яков?
Глаза его смотрели спокойно, но он знал: люди, пытавшиеся его обмануть, цепенели под этим взглядом.
Блюмкин и бровью не повел, ответил, напомнив, что называл имена в самом начале рассказа.
— Постойте, Яков, — будто просыпаясь, выпрямился Троцкий и снова навалился грудью на стол. — Вы хотите сказать, все эти так называемые чудеса возможны на самом деле?
— Нет, Лев Давидович. Я не хочу сказать, что они возможны. Я сказал: есть те, кто их видел. Если вы не верите мне, можете сами встретиться с этими людьми,
— Ну, во-первых, Яков, если бы я вам не верил, я бы с вами не разговаривал так.
Троцкий взглядом впился собеседнику между глаз, в самую переносицу, покрытую густо сросшимися бровями. Но Блюмкин сидел, все так же, не шелохнувшись. Значит, не врет. Это хорошо. Надо использовать и эту возможность.
— Во-вторых, ни с кем встречаться, чтобы вас проверить, я не буду. Просто опасаюсь, что вы, как, впрочем, и я — человек от науки далекий. Могли что-то не так понять, что-то напутать, уж извините. И, следовательно, в-третьих, поручаю вам вот что: выяснить все подобные «чудеса» и дать мне подробный отчет. Вам это сделать проще. Тем более, если вы, как говорите, знакомы с… как его?..
— Варченко![1]
— Да, вот именно.
Блюмкин ушел, а Троцкий еще раз прокрутил в голове услышанный рассказ. Итак, если верить всему, что Яков тут наговорил, то надо заделаться мистиком, а, как известно, мистики не способны к достижению результата. Им больше нравится само движение, бесцельное и бесконечное.
1
Варченко Александр Васильевич — писатель, академик, серьезно занимался хиромантией, телепатией и парапсихологией.