— Давайте попытаемся его найти. Как только меняется угол зрения, то, что казалось совершеннейшей загадкой, становится ключом к истине. Например, этот револьвер. Мисс Данбар заявляет, что понятия не имеет, откуда он взялся в ее комнате. Согласно нашей новой версии, она говорит правду, следовательно, оружие подбросили в гардероб. Кто мог это сделать? Кто-то, кто хотел выставить преступницей ее. Был ли это истинный убийца? Как видите, мы сразу же попали на самую плодотворную линию расследования.
Ночь нам пришлось провести в Винчестере, поскольку еще не были завершены необходимые формальности, но на следующее утро нам позволили в сопровождении мистера Джойса Каммингса, молодого адвоката обвиняемой, навестить юную леди в ее камере. После всего что мы слышали, я ожидал увидеть настоящую красавицу, но никогда не забуду то впечатление, которое произвела на меня мисс Данбар. Не удивительно, что даже своевольный миллионер увидел в ней нечто более могущественное, чем вся его власть, то, что могло подчинить и указать путь. К тому же при взгляде на решительное, открытое и в то же время нежное лицо возникало ощущение, что, если она и способна на необдуманный поступок, характер этой женщины настолько благороден, что любое ее действие может быть направлено только на пользу. Она была высокой брюнеткой с красивой фигурой и царственной осанкой, но в темных глазах таилось отчаяние беспомощного, загнанного зверя, который чувствует, что сети вокруг него сжимаются, но не видит выхода. Теперь же, когда она осознала, кто перед ней, и поняла, что мой знаменитый друг может помочь ей, на ее алебастровых щеках проступил легкий румянец, в обращенном на нас взгляде забился огонек надежды.
— Мистер Нейл Гибсон рассказал вам, что между нами произошло? — тихо спросила она с тревогой в голосе.
— Да, — ответил Холмс. — Вам не придется касаться этой горькой для вас части истории. Увидев вас, я готов принять заявление мистера Гибсона о том, какое благотворное влияние вы на него имели, и о невинности ваших отношений. Но почему вы этого не объяснили во время следствия?
— Мне казалось невероятным, что кто-то может поверить подобному обвинению. Я думала, если мы подождем, все это дело само разрешится, и нам не придется вторгаться в подробности семейной жизни. Но теперь я вижу: вместо того чтобы проясниться, дело только усложняется.
— Моя дорогая юная леди, — взволнованно воскликнул Холмс, — прошу вас, отнеситесь к этому делу очень и очень серьезно. Мистер Каммингс подтвердит, что сейчас все улики против вас, и нам придется сделать все возможное, чтобы добиться успеха. С моей стороны было бы нечестно делать вид, что вам не угрожает страшная опасность. Только ваше полное содействие может помочь установить истину.
— Я не стану ничего скрывать.
— Тогда расскажите о ваших истинных отношениях с супругой мистера Гибсона.
— Она ненавидела меня, мистер Холмс. Ненавидела так, как могут ненавидеть только люди, рожденные в жарких тропиках. Эта женщина видела только черное и белое, и мужа своего она любила так же сильно, как ненавидела меня. Скорее всего, она не понимала, какие нас связывали отношения. Не хочу сказать о ней ничего дурного, но любовь ее была настолько откровенной в физическом смысле, что вряд ли она могла понять умственную, даже духовную связь, которая существовала между ее мужем и мной, или представить себе, что меня под его крышей держало единственное желание — направить власть, сосредоточенную в его руках, в доброе русло. Теперь-то я понимаю, что была не права. Я не должна была оставаться в этом доме, если для кого-то это было источником страдания. Хотя, если бы даже я и уехала, счастья от этого у них не прибавилось бы.
— А теперь, мисс Данбар, — сказал Холмс, — расскажите нам подробно, что произошло в ту ночь.
— Я расскажу все, что известно мне, мистер Холмс, но только я нахожусь в таком положении, когда ничего не могу доказать, к тому же кое-что, наверное, самое важное, я даже не могу объяснить.
— Вы представьте факты, а объяснение, возможно, найдет кто-нибудь другой.
— В тот вечер я оказалась на мосту Тор, потому что утром получила записку от миссис Гибсон. Она лежала на столе в комнате, в которой я занимаюсь с детьми, и туда ее, скорее всего, положила сама миссис Гибсон. В записке она умоляла меня встретиться с ней на этом месте после ужина, так как ей нужно было сказать мне что-то очень важное, и просила оставить ответ на солнечных часах в саду, чтобы никто не узнал о нашей встрече. Я не видела причин для такой скрытности и все же сделала все, как она просила, и согласилась прийти на встречу. Она просила уничтожить записку, и я сожгла ее в той же комнате в камине. Понимаете, миссис Гибсон очень боялась мужа, который был с ней слишком груб, за что не раз слышал от меня упреки, и я посчитала, что вся эта таинственность нужна для того, чтобы он не узнал о нашем разговоре.