Оккультные силы всемирного переворота стремятся предотвратить это возвышение и, следовательно, парализовать духовную власть таких символов и мифов. Третий доклад попытается разоблачить основное оружие этой тайной войны, чтобы заблаговременно предотвратить действия, которые наши противники направляют против возобновления основных мотивов арийской традиции деятельного действия, ордена и империи в ее наивысшей и неискаженной форме.
Барон Эвола.
Наша культура стоит перед альтернативой, в которой обнаруживается основной корень ее кризиса. С одной стороны, у нас есть культура без жизни, этика неизвестного, веры, которая, в принципе, действительно мало соответствует нашему образу жизни. С другой стороны, у нас есть пароксистическое развитие всего того, что является деятельным действием, конечно, в материалистическом смысле, который почти можно было бы назвать варварским. Едва ли необходимо подчеркивать, как второй из этих обоих терминов день ото дня становится все более преобладающим. Наша цивилизация в очень существенной степени стоит под знаком действия. Прежде всего, потому, что свойственная Западу традиция - это действительно не традиция чистого познания или созерцания, а традиция действия. Все же, известное сегодня действие - это ничто иное, как депотенциированное действие, так как оно секуляризировано и лишено любой трансцендентной исходной точки. Это положение происходит из скрытых, для большинства едва ли видимых причин. Никто не рискует высказать мысль, что, христианство в некотором отношении представляет собой одну из этих причин. Эта вера, которая не является ни арийской, ни римской, а южно-семитского происхождения, проявилась - вместо того, чтобы стать дополнением нашей древней традиции – в форме резкого разрыва с нею. Психология учит, что препятствия парализуют сублимацию и превращают подавляемые энергии в болезнетворные микробы. Аналогичен диагноз и процесса, которому мы обязаны секуляризацией и материализацией нашей традиции деятельного действия. Христианско-дуалистское понимание духа лишило души нашу культуру действия. Оно преградила ей путь наверх, путь к абсолютному превращению в дух. Оно соорудило невидимый, но все же упругий барьер, такой, что сталкиваясь с ним действия силы, обусловленные ценностями, в конечном счете не находят для своей разрядки никакой другой доступной области, кроме области материального. Из этого исходило патологическое перенасыщение этой области. Лишенное святости и всякой преображающей силы действие обязательно должно было выродиться в лихорадку и манию; оно стало действием ради действия или же действием, связанным только с обусловленными временем воплощениями. Начиная с Реформации и Гуманизма, этот процесс больше невозможно было остановить.
В этот поворотный момент нашей истории для лучших возникает необходимость бунта и возвращения к традиции снова сакрального и духовного деятельного действия. Только на этом пути арийский Запад может найти свое освобождение и принять душу, которой он действительно достоин. Только на этом пути наше героическое призвание достигнет своего наивысшего развития, и наши стремления к восстановлению смогут найти воплощение.
Сегодня вечером мы решимся совершить короткую прогулку в мир, который лежит почти погребенным под позитивистским суеверием современной цивилизации. При этом мы преследуем цель снова привлечь внимание к некоторым основным понятиям именно нашей древней общей традиции действия и ее увенчания в таинственном учении о победе.
Прежде всего, мы хотим рассмотреть «игры». Для современных людей будет поразительной новостью узнать, что переданное Ливием определение для боевых игр, турниров звучит как res divinae. Классический эквивалент того, чем сегодня является спорт, был чем-то священным, религиозным: это было «божественное дело», res divinae. Кроме того, игры в Греции и Риме были посвящены символическим образам богов и героев или же их точно так же символически понимаемым деяниям. У них была ценность значения культа или ритуала в самом строгом смысле. Турниры, как сообщает Дион Кассий, проводились rite facte, ритуально. Поэтому они следуют строгой и неизменной традиции. Самое легкое нарушение влекло за собой необходимость повторять их, чтобы избежать таким образом того, что божественные силы могли бы нанести вред городу. Кроме того, в Риме были убеждены в том, что пренебрежение sacra certamina, святыми турнирами, вызвало бы большую опасность. В периоды общественных бедствий или политической опасности игры проводились почти в соответствии с ритуалом заклинания.