класса, мы заинтересованы в том, чтобы классовая борьба, не принимала формы гражданской войны и чтобы мы имели возможность продолжать спокойно нашу строительную работу. Но это еще не значит, что отменяется классовая борьба., что она не будет обостряться. Это тем более не значит, что классовая борьба, не есть решающая сила в нашем продвижении вперед.
Мы говорим, что развитие социалистического развития в области торговли, промышленности, деревни идет. Что это значит? Это значит, что мы тесним часть торговцев, кулаков, мелких собственников. Можно ли предполагать, что эти капиталистические элементы не попытаются организоваться против линии, что они будут сидеть молча? Конечно, нельзя. Таким образом, каждый наш успех в области социалистического строительства является выражением и результатом классовой борьбы. По мере развития социалистического строительства сопротивление будет расти, а советская власть будет изолировать эти элементы, разлагать врагов рабочего класса, подавлять сопротивление эксплуататоров, создавать базу для дальнейшего продвижения вперед рабочего класса и основной массы крестьянства. Нельзя представить себе дело так, что без боев все -- и рабочие, и капиталисты -- окажутся в [л]оне социализма. Таких сказок не бывает, чтобы отживающие классы сдавали добровольно свои позиции без сопротивления. Продвижение к социализму не может не вести к сопротивлению эксплуататорских элементов, а это сопротивление не может не вести к неизбежному обострению классовой борьбы. Вот почему рабочий класс нельзя усыплять разговорами о второстепенной роли классовой борьбы.
Теперь вопрос относительно проблемы чрезвычайных мер. Нельзя их рассматривать как нечто абсолютное и навсегда данное. Они необходимы при известных условиях, когда нет у нас в наличии других мер. Чрезвычайные меры вредны при других условиях, когда есть другие гибкие для маневра меры. Неправы те, которые думают, что чрезвычайные меры всегда необходимы и целесообразны. С такими людьми необходима решительная борьба..
Было ли ошибкой применение чрезвычайных мер? Все признают, что не было ошибкой, что чрезвычайные меры спасли страну от общего кризиса. Что заставило нас применить эти меры? Дефицит в 120 млн. [рублей] к январю. Могли ли мы не идти на чрезвычайные меры при отсутствии достаточных валютных резервов для того, чтобы ввести хлеб из-за границы? Ясно, не могли. Если бы мы не восполнили этот дефицит, у нас был бы теперь кризис всего народного хозяйства, голод в городах, голод в армии. Если бы у нас был хлебный резерв миллионов в сто, чтобы обождать и взять потом измором кулака, интервенируя рынок.
Ворошилов. На будущее время обязательно нужно иметь резерв.
Сталин. Мы, конечно, не пошли бы на чрезвычайные меры. Если бы у нас был валютный резерв в сто пятьдесят миллионов руб., чтобы ввести хлеб из-за границы, мы, пожалуй, не пошли бы на чрезвычайные меры.
Я должен заявить, что не считаю позорным импорт хлеба при известных условиях нашей внешней торговли. Я могу вполне представить такое обстоятельство, при котором мы один сорт хлеба ввозим из-за границы, а другой вывозим за границу и в балансе остаемся в выигрыше.
Но у нас не было этих резервов, поэтому мы применили чрезвычайные меры. Значит ли это, что мы и впредь должны оставаться без резервов и прибегать вновь к чрезвычайным мерам? Нет. Мы должны принять все меры, чтобы накопить резервы. Люди думают, что чрезвычайные меры превратятся в постоянный или длительный курс нашей партии. Это опасные люди, ибо они играют с огнем и создают угрозу для смычки. Не вытекает ли из этого, что мы должны раз навсегда отречься от применения чрезвычайных мер? Нет, мы не имеем оснований утверждать, что не могут когда-либо повториться чрезвычайные условия, требующие применения чрезвычайных мер. Ленин, обосновывая нэп, не считал возможным зарекаться в условиях нэпа даже от комбедовских методов при известных условиях в известной обстановке. Тем более мы не можем зарекаться раз навсегда от чрезвычайных мер, которые не могут быть поставлены на одну доску с такой острой мерой, как комбеды. Может быть, не лишнее будет восстановить в памяти один эпизод с Преображенским на XI съезде нашей партии, имеющий прямое отношение к этому делу. Известно, что Преображенский в своих тезисах о работе в деревне на XI съезде попытался отклонить раз навсегда политику комбедов как метод борьбы с кулачеством в условиях нэпа. Преображенский писал в своих тезисах: политика неприятия этого (кулаком и зажиточным крестьянством) способа борьбы и грубого внеэкономического подавления его ком-бедовскими способами 1918 года была бы вреднейшей ошибкой.
Известно, что на это Ленин ответил следующим образом: (вторая фраза второго параграфа) "...против комбедовских способов вредна и неверна, ибо война, например, может принудить к комбе-довским способам..."
Ясно, что чрезвычайные меры нужно рассматривать диалектически, ибо все зависит от условий, времени и места.
Теперь перейду непосредственно к вопросу хлебозаготовительной политики. Я думаю, что ряд товарищей, в том числе Осинский, Стецкий, Крицман456 в своей статье допустили погрешности в том отношении, что свалили в одну кучу наши затруднения на хлебозаготовительном фронте, смешивая причины временные и конъюнктурные с причинами длительными и основными. Основной смысл и основное значение наших затруднений на хлебозаготовительном фронте состоят в том, что они ставят перед нами во весь рост проблему хлеба, хлебного производства, проблему сельского хозяйства вообще, проблему зернового производства в особенности.
Зерновая проблема -- актуальный вопрос. Только слепой может сомневаться в этом. Мы не можем жить, как цыгане, без хлебных резервов на случай неурожая. На случай маневра, на случай войны,
наконец, для экспорта. Даже мелкий крестьянин не обходится без резерва. Допустим, что не было бы у нас гибели озимых посевов на Украине и мы кончили бы хлебный год "так на так". Было бы это для нас достаточно? Нет, мы не можем жить так на так. Во-первых, мы не гарантированы от военного нападения. Нельзя оборонять страну без хлебных резервов. Мужик, как говорил Рыков, не тот, он уже не боится помещика, не боится потерять землю, он требует новых хороших условий. И с ним нельзя воевать в тылу ради хлеба для армии, когда на фронте идет уже война. Мы должны иметь запасы, хотя бы на первые шесть месяцев войны, чтобы за эти шесть месяцев крестьянину дать очухаться, освоиться с опасностями войны и подтянуться ради общего дела обороны страны. Нам нужны резервы.
Ворошилов. Слушай, Микоян.
Микоян. Я знаю это без тебя.
Сталин. Во-вторых, мы не гарантированы от осложнений на хлебном рынке. Нам нужны резервы для интервенции дел на рынке. Для проведения нашей политики цен. В-третьих, мы не гарантированы от неурожая. Наконец, нам необходимы резервы для экспорта. Нам нужно ввозить оборудование для индустрии и сельскохозяйственные орудия.
В довоенное время вывозили от 500 до 600 млн. пудов ежегодно. В довоенное время товарного хлеба было у нас вдвое больше, чем теперь. Хлеб теперь выпадает у нас из экспорта, а это означает потерю того источника, при помощи которого ввозится оборудование для промышленности и сельского хозяйства. У нас нет не только хлебных резервов по этим четырем линиям, у нас не хватает известного минимума запасов для того, чтобы безболезненно перейти от одного хлебозаготовительного года к другому и снабжать бесперебойно города в трудные месяцы.