Вы ссылаетесь на мое выражение, употребленное в письме к другу, что мы переоценили темп сползания, что мы имеем теперь отползание. Я не помню такого выражения, не имея копии своих писем за первый период левого курса, кроме письма к тов. Ищенко из Тобольска от 27 апреля. Я это письмо привожу, ибо оно выражает точно мою тогдашнюю оценку положения:
Тобольск, 27 апреля. Дорогой тов. Ищенко, отвечаю на Ваше письмо (без даты).
1) Не подлежит сомнению, что хлебная кампания является крупным политическим поворотом нашей партии305. Серьезность его тоже очевидна, ибо он вызван обострением классовой борьбы в деревне и, со своей стороны, обостряет ее. Увертки, вроде того, что теперь можно повернуть, а раньше нет, служат затушевыванию ошибок, ибо, если даже допустить, что удобнее было выждать атаки кулака, то почему надо было раньше дезориентировать партию лозунгом "обогащайтесь", который Сырцов повторял еще в [19]27 г., зачем было откладывать чистку партии от кулацких элементов, к[о]т[орые] снабжали кулака тракторами и т. д. Поворот налицо, его надо приветствовать.
241
Решителен ли он и окончателен? Нет! Не может быть ре
шительным без: а) выметения из сознания партии остатков пер
спективы о врастании кулака в социализм; б) без создания орга
низации бедноты. Проверкой поворота будет: а) продолжение
борьбы с кулаком осенью; б) развертывание коллективизации,
несмотря на слабые результаты, которые она даст в этом году,
усиление темпа индустриализации. Если все это будет налицо,
то в этом решающем вопросе партия вышла из кризиса.
В Коминтерне тоже сдвиг налицо. Он сводится к тому, что
взят курс против с[оциал]-демократии] в Европе, а в Китае на
самостоятельную партию и развертывание рабочего и кресть
янского движения. В аргументации многое не верно, но об этом
здесь не стоит говорить. Обеспечено ли проведение в жизнь
этой резолюции? Более или менее. Руководство всех партий,
не столько правое, сколько слабое.
Вы не обратили достаточное внимание на Шахтинское,
Рязанское, Артемовское, Сочинское дела. Основное в них, что
парт[ийная] масса, зная зло, не смела с ним бороться. В Сочи
партийцы, собираясь для обсуждения дела, пригласили на "не
легальное" собрание агентов ГПУ, чтобы бандиты не могли их
объявить контрреволюционерами. Ну, что Сочи. В Артемовске
уже после вскрытия нарыва партийцы боялись членам К[онт
рольной]К[омисии] говорить правду. КК видит эту опасность
и устами Сталина призывает к самокритике. Но если самокри
тика может быть объявлена меньшевизмом, как это случилось
с нами, если за нее можно угодить в Канск, то кто пойдет на нее?
Действительный сдвиг в партии может быть гарантирован толь
ко "гарантированием" самокритики, т.е. внутипарт[ийной] де
мократией. Первый шаг к ней -- вернуть нас в партию. "Но и мы
должны этому помочь",-- говорите Вы. Мы из партии не уходи
ли. Изгнание из нее всякий из нас ощущает, как рану. Но что же
мы должны сделать,-- этого Вы не говорите. А тут ведь центр
всего. От нас требуют как условия возвращения нас в партию
признания, что мы были контрреволюционерами. У меня нет
никакой гордости перед партией, никакой потребности дока
зать, что я всегда прав, а другие идиоты. Если б я думал, что мо
гу помочь партии ложью и клеветой на себя, я бы на это пошел.
Но ведь это чистая достоевщина306. Мы были правы в китайском
и английском вопросах, мы были правы в крестьянск[ом], рабо
чем, внутрипартийном (демократия). Я могу об этом не кри
чать, но не могу лгать, не дезориентируя рабочих.
Если курс партии будет развертываться в дальнейшем налево, то мы совершили ошибку недооценки пролетарских сил партии и переоценили силы термидорианские. Тогда надо будет это сказать. Вся наша тактика диктовалась убеждением громадной опас
ности скорого поворота направо. Без этого убеждения все наши разногласия с большинством не должны были повести нас на улицу. Сегодня уже признать это ошибкой не могу. Не из честолюбия, а из политической осторожности. Не убежден еще. Буду счастлив, если смогу сказать, что мы были неправы".
Это письмо, в кратком виде передающее ту оценку т [ак] н [азы-ваемого] левого курса, которую я давал с самого начала, не требует от меня никаких основных изменений. Оно не только не считает поворот окончательным, решительным, но даже предвидит кризис, который этот курс и переживает теперь осенью. Недоразумения вызывает фраза о возможности нашей переоценки термидорианских сил. Что же, если бы без нас и без массового напора рабочих та самая верхушка со Сталиным во главе, которая исключила нас из партии, выпрямила бы линию партии во всех спорных вопросах, то разве не надо было бы признать, что мы переоценили силу термидорианских тенденций? Тогда пришлось бы просто этот факт констатировать. К сожалению, возможность, которую я теоретически допускал,-- и понятно, не без политической цели -- не оказалась действительностью. Считаться с теоретической возможностью вполне допустимо. Недопустимо было бы только, во-первых, признать возможность действительностью, во-вторых, на основе этого разоружиться, в-третьих, признать ошибкой нашу прошлую деятельность. Ничего подобного у меня не было и поэтому мне не приходится ни каяться, ни признавать заслуг моих колпашевских друзей в исправлении моей линии. Учитывая отсутствие всяческих удовольствий в жизни в Нарыме, я с радостью сделал бы им это удовольствие, но, как говорили древние: Платоны307 из Колпашева друзья, но правда выше дружбы. Остается ездить на ошибке формулировки тов. Преображенского, чтоб создать видимость равновесия между правой и левой опасностью в рядах оппозиции.
Правой опасности у нас, после отхода зиновьевцев, нет, но есть громадная опасность отрыва от действительности, упрощения ее. Мы, оппозиция, представляем теперь большевизм без власти, т. е. и без нажима непролетарских элементов. Таким был большевизм времен революции 1905 г. и после нее. Кризис после 1907 г. вызвал в нем массовую левую болезнь в форме отзовизма. У большинства -- большевизма с властью -- кризис революции вызывает массовую болезнь пасования перед нажимом непролетарских элементов308. У нас, большевиков в оппозиции, он будет вызывать опасность недооценки действительности во всех ее проявлениях, опасность волюнтаристического, максималистского направления. Если история дозволит исправить линию партии, и мы в нее вернемся, не растеряв того, что завоевали в тяжелые годы кризиса, то в соприкосновении с потребностями
243
жизни, с живым движением -- мы будем основой левого крыла в партии. Если же суждены революции, партии, а этим и нам большие исторические поражения,-- что не исключено,-- то нам угрожают уходы "налево", в которых примет участье и часть еще теперь не оппозиционных товарищей. Тогда начнется жесточайший идейный кризис, переоценка всех ценностей, идущая -- политически по направлению переоценки ценности роли государства, партии, философски -по направлению переоценки ценности исторического материализма. Симптомы таких процессов уже теперь видны, поэтому я, например, так обрушился на письмо тов. Дингелыптедта. Ссыльные, большевики-ленинцы, должны теперь меньше времени посвящать тезисам о текущем моменте, а больше серьезной работе над основами марксизма и ленинизма. Мы не знаем, навстречу каким бурями мы идем: надо подкрепить, починить, очистить наше идейное оружие, чтоб быть готовым на все.