Этим придуркам — режиссерам вечно чего-нибудь не достает, чтобы создать захватывающую картинку. То игра света и теней не та, то цветовая гамма не вписывается, то центральная фигура из другого сюжета… Здесь все на месте. Слева и справа под сводчатыми потолками стеллажи заполненные свитками и старинными книгами с потертыми коричневато-золотыми корешками. Дневной свет слабо пробивается из-за стеллажей и попадает лишь на часть прохода и несколько потолочных фрагментов. Проход широкий, Пол деревянный, высвечивается участками в разные тона: более выразительные, красноватые там, куда попадает свет и почти черные в остальной части. Прямо по проходу, в стене неглубокая арочная ниша. В этой оправе не то монах, не то писарь, в черных одеждах с сумеречным непроницаемым лицом, ссутулившийся над столом из темного дерева, заваленного бумагами… Основное освещение от настольной лампы, больше похожей на лампаду падает на его лицо. Губы плотно сжаты, в руках гусиное перо… Вероятно это и есть архивариус.
Она смотрела на него с изумлением и долго не реагировала на попытки кадровички завершить экскурсию. Обычно воображение рисует нам предстоящие картины с большими погрешностями к действительности и подсознательно, подготовив себя к определенным эмоциям, мы испытываем естественное разочарование. Здесь же ей стало казаться, что где-то она уже все это видела. впечатление не было омрачено ни единой, самой незначительной неточностью, настолько ее представление об архивариусе, как о чем-то бесконечно загадочном совпало с фигурой за массивным дубовым столом. Чаще это случается в молодости, когда иллюзии неуправляемы. Тем восхитительнее такие совпадения. С возрастом наши фантазии становятся беднее.
Ксении мучительно хотелось, чтобы он поднял на нее глаза, ей даже было немного жутковато — наверное, это будет какой-то пронзительный взгляд, и в этих зрачках можно увидеть что-то из далекого-далекого прошлого и умереть от страха…
Но он даже не шелохнулся. Ксюша хотела спросить его имя, но не решилась, хотя и напрасно — мало ли у того возникнут какие-то претензии к качеству ее работы, а как объясняться с человеком, имени которого не знаешь. Этими умозаключениями она поделилась с кадровичкой, уже за дверью. Имя архивариуса, которое та назвала, оказалось более обыденным, чем он сам.
— Михаил.
Потом добавила:
— Корнилыч.
Мать Жени дала о себе знать неожиданно. Подруги рассчитывали на ее приезд как минимум через неделю, но вечерний звонок из Сочи все расстроил.
— Завтра будет здесь, — мрачно заключила Женя, бросив трубку на аппарат.
Ксения, почти безразлично кивнула, явно не вникая в тему. Вид у нее был задумчивый.
— Ничего, — опомнившись, прокомментировала она, — все равно пора сниматься.
Женя фыркнула.
— Я, что же, гоню тебя?! Если бы не моя мочалка. Или хоть квартира была бы путная. Однокомнатная клетуха.
— Да нет, дело не в этом, — вздохнула Ксюша. — Андрей и в самом деле собирается жениться на мне. Сегодня подали заявление.
Женя вскочила с кресла, в которое только что устроилась.
— Вот это да! Идеальный вариант. К нему мы и стремились! А ты еще не верила. Наверное, лучше Ханумы, чем я, не найти.
Женя кивнула на экран телевизора, где мелькали кадры известной оперетты, и попыталась повторить несколько движений танца, который в это время демонстрировался.
— Что тут идеального… Не собиралась я замуж… Но не носиться же со шваброй всю жизнь…
— Наконец то слышу разумные речи, — еще более просветлела лицом Женя. — Давай по этому поводу выпьем.
Не дожидаясь ответа, она выскочила на кухню, хлопнула дверцей холодильника и принесла начатую бутылку водки и два стакана.
— Я не буду, — возразила Ксения. — Что-то мне не нравится вся эта история. Если сейчас сомнения одолевают, что будет завтра? Водить парня за нос… На кой черт согласилась…
Женя поставила на столик принесенное и откинулась в кресло.
— А что это, за нос? Он сам напрашивается. Ты, как истинная леди, ему уступаешь, не сразу а, якобы, в сомнениях… А что тебе в нем не нравится? Импотент что ли, или садомазохист? Может голубой?
— Все вместе.
— В самом деле?! — удивилась подруга.
— Да нет, это я так…, не могу объяснить.
— Не черта тут объяснять. Завтра ставь вопрос ребром, пусть ищет хату. И гонит бабки на содержание. Как у него с этим…, — Женя пошевелила пальцами, сжатыми в щепотку.