– Кто там? – испуганно спросила Эльза.
– Никого, показалось – успокоил супругу Фродо. Он и сам не был до конца уверен, что прошмыгнувший в проем человек подслушивал у окошка. Вполне возможно, какой-то пьяница, возвращаясь из таверны, завернул на пустырь облегчить мочевой пузырь. Однако, на ночь Фродо закрыл окошко в гостиной на оба запора. В сознании все более утверждалась мысль, что заказчика (или заказчиков!) интересует не канувший в небытие Алехо.
" Может, им интересен ты?" – неожиданно спросил себя Фродо. Но чем может кого-то заинтересовать скромный служащий архива, он даже не мог представить.
Глава 11
На следующий день охранники в вестибюле успели смениться. Но в читальном зале за конторкой сидела все та же девица. На попытку заговорить о погоде она никак не отреагировала, и, молча убрав в стол допуск, ушла, а через пять минут вернулась с уже знакомой папкой. Утром, перед тем как отправиться в архив, Фродо кратко изложил на бумаге, все, что успел и счел нужным запомнить. Сегодня он продолжил изучение документов. И, вскоре, из доносов Наблюдателя и служебных записок штабс-капитана де Моро стал вырисовываться довольно комичный облик "тайного сообщества". Похоже, было, что сынки обеспеченных родителей просто затеяли игру в спасителей отечества. При этом не очень понимали, чем она может для них закончиться. Единственной яркой и представляющей опасность для власти личностью показался Дуто Керамо. Не совсем понятно было, как этот волевой способный на отчаянные поступки человек связался с подобной публикой. Вполне возможно, профессиональный бунтарь продолжал руководить кружком "вольнодумцев" с прицелом на будущее. Рассчитывал использовать кого-то из них, когда пробьет час народного гнева. А пока, собираясь на его квартире, челны сообщества произносили пламенные речи и спорили о будущем устройстве страны, проявляя при этом вопиющую наивность. Похоже, и власти давали им такую возможность, тоже с дальним прицелом. Подконтрольное сообщество опасности пока не представляло. Наблюдая за ними, можно было отслеживать настроение в среде образованных людей и выявлять новых потенциальных противников власти. Так что, молодые люди продолжали играть в карбонариев, как мелкая рыбешка, что беспечно резвиться рядом с лениво распахнутой пастью морского окуня. Но наступил час, когда зубастый капкан стремительно захлопнулся. Из каких-то других агентурных источников властям стало известно о связях Керамо с правительством в изгнании. Это уже было куда серьезней, и поступила директива деятельность кружка прекратить.
Когда это случилось, Алехо Каморо успел получить младшую степень магистра и пытался выстроить служебную карьеру. К тому времени он, видимо разочаровавшись, перестал посещать сборища вольнодумцев. Но капкан, захлопываясь, успел и его ухватить своей зубастой пастью. Читая протоколы допросов, Фродо не мог удержать горькой усмешки. Удивительно быстро члены тайного сообщества отрекались от своих идеалов, начинали сдавать сообщников и руководителя. Молчал на допросах только Дуто Керамо. Но и того, что показали другие, хватило для вынесения сурового приговора. Тридцать лет одиночного заключения стали итогом его бунтарской карьеры. Из них прошло чуть больше пятнадцати. Так что узник, возможно, еще находился в крепости-тюрьме приграничного портового городка Никодия. Еще двое участников тайного общества получили небольшие тюремные сроки, остальные, благодаря связям родителей, отделались лишь испугом и на закрытом процессе выступали, как свидетели.
Алехо Каморо сломался на втором допросе, видимо, после того, как узнал, что успели наговорить товарищи. От суда его спасло заступничество деда. Ветеран государственной службы, почетный член Тайного совета поручился за непутевого внука. Копия его прошения на имя императора лежала в папке рядом с другой бумагой, где Алехо давал жандармскому отделению "добровольное" согласие на сотрудничество.