- Твоя идея сообщить о падении вертолета с бойцами создала эффект разорвавшейся бомбы в высших кругах, - вернувшись на свое кресло произнес Остапов, вновь став как всегда собранным и серьезным. Радость встречи омрачалась отсутствием каких-либо сведений о группе "Миротворец".
- Я не мог позволить, чтобы это сошло с рук тому, кто решил подставить наших ребят. Ну тварь... Кровосос по сравнению с ним - просто невинный ребенок.
- Здесь ты прав на все сто, Николай Федорович, - мрачно согласился Остапов. - Ты хоть ел? Может сказать, чтобы принесли чего-нибудь?
- О, нет спасибо, я не голоден. Да и в свете последних событий кусок в горло не лезет. Кстати об эффекте. Надо полагать, на совещании в Кремле было жарко?
- Еще как, - откинулся назад Кирилл Петрович и посмотрел куда-то в сторону. - У нас есть противники, Николай Федорович, и весьма серьезные. Далеко не всем по нутру пришлась идея провести операцию в Зоне. Собственно, слив информации и мог стать причиной крушения вертолета. Хотя даже этого мы точно не знаем. Вдруг он сел в Зоне, а взлететь просто не смог? Такое с техникой там бывает через раз. - Остапов тяжело вздохнул. - Н-е-е-т. Что-то тут не так. В любом случае мы должны получить сообщение от группы, если они живы. Насколько я помню, режим радиомолчания распространялся на все время, кроме нескольких контрольных точек, верно?
- Так точно, - подтвердил Селезнев.
- И ни одного раза они еще не выходили на связь... Остается только ждать.
На лице начальника ГРУ промелькнули мрачные тени. Глядя на своего шефа, Селезнев и сам переживал все то же самое, однако предстояло обсудить несколько щекотливых вопросов, которые Николай Федорович хотел бы избежать, но, увы, такой возможности не имел.
- Есть кое-что еще, - осторожно произнес Селезнев, заодно прерывая затянувшуюся паузу.
- Я уже догадался, - вздохнул Остапов. - Закон "О засекречивании потерь". Проклятье... Мы ведь не можем даже сообщить, где и когда погибли наши ребята, если рассматривать наихудший сценарий из всех возможных.
- Верно, - согласился Селезнев. - Я тоже над этим размышлял. Нам придется отчитываться перед семьями выживших, как в случае успеха миссии, так и в случае провала.
- Знаю, - кивнул начальник ГРУ, - в первом случае они будут зачислены пропавшими без вести. Дальше вы и сами понимаете, как мы поступим.
- Разумеется, - подтвердил Селезнев и непроизвольно понизил голос. - Полагаю, настало время обсудить два последних важных момента. Первый из них это связь.
- Я уже распорядился на счет выделенного канала - его подготовят в ближайшее время. Как и договаривались, ключ к сообщениям будет только у меня, доступ к информации у нас двоих и еще Клюева.
- Как на счет КГТ? - спросил Николай Федорович, имея ввиду крупногабаритный тайник.
- По источникам Второго Управления, такой крупногабаритный тайник есть в интересующем нас месте. Он небольшой и существует еще с начала восьмидесятых годов, поскольку оборудовать нечто крупнее довольно сложно в тех условиях, но зато там есть почти все необходимое - правда, хоть продукты питания и медикаменты наши агенты периодически меняли, но со времени последнего инцидента, естественно, такой возможности они лишились.
- Значит, наш расчет имеет шансы оказаться верным?
- Искренне надеюсь на это, Николай Федорович, - признался Остапов и в его глазах Селезнев увидел надежду.
Они оба замолчали. В головах двух грушников кружился целый ворох мыслей, которые их тревожили. Прервал молчание начальник военной разведки.
- Ладно, об этом и другом поговорим позже. Я еще хотел вас ввести в курс некоторых дел, в том числе по ситуации на Ближнем Востоке. А пока идите и хотя бы два-три часа поспите - большего не обещаю. И поешьте, наконец - я не хочу, чтобы один из моих ценнейших кадров упал в обморок в самый ответственный момент.
На лице Селезнева появилась тень улыбки.
- Разрешите выполнять, товарищ генерал армии?
- Разрешаю, - ответил начальник ГРУ. Несмотря на радость от появления Селезнева, в его умных глазах читалась неподдельная тревога за судьбу спецподразделения. То же самое испытывал и Селезнев. Он встал и, отдав честь, покинул кабинет Остапова, направившись к себе. По пути ему почти никто не встретился, что было довольно редко в такое время. С помощью личной ключ-карты он зашел внутрь своего кабинета и, закрыв дверь, лег на стоявший возле стены диван. Выставив будильник на нужное время, ему почти сразу удалось уснуть и перед тем, как отправиться в объятья богов сна, его последние мысли были о группе "Миротворец". Особенно его беспокоила судьба Меткого - не потому, что остальные бойцы были менее значимы, но за пройденные годы сталкер стал для него как сын.
***
113 -й передающий радиоцентр особого назначения , в/ч 32047 , Московская область
Грузовик УРАЛ-4320 подъехал на специально выделенную под него площадку, где и остановился для своей будущей чрезвычайно важной миссии. Параболическая антенна, установленная на нем, была оперативно настроена одним из офицеров, входивших в расчет всей станции спутниковой связи "Ливень", обеспечивавшей засекреченную связь практически из любой точки планеты по специальным выделенным спутниковым каналам. Теперь солдаты настраивали систему так, чтобы через них проходило сразу множество каналов. Расчет никогда не знал, что именно зашифровано в передаваемых данных, однако ему это не нужно было. Проходящая информация через узел связи, расположенный в набитом до отказа электроникой грузовике, относилась к полностью засекреченным сведениям, знать содержание которых могли только очень немногие. В задачу связистов входило обеспечение надежной работы всего комплекса, способного обеспечивать связь даже в условиях сильных помех. Впрочем, истинное предназначение комплекса заключалось в обеспечении связью только по одному каналу - остальные хоть и использовать для реальных задач, в большей степени выполняли роль прикрытия.
Настроив антенну, офицер сообщил сидевшему внутри связисту, что устройство готово к эксплуатации. Тогда связист набрал на компьютере нужные координаты и антенна в автоматическом режиме с тихим гулом навелась в определенную точку неба, где спутник-ретранслятор завис на геостационарной орбите над Землей. Теперь, когда настанет время, на него будет отправлен зашифрованный сигнал, но кому, что и куда знали всего лишь трое человек на всей планете.
***
Вашингтон, округ Колумбия
Бронированная машина с спецсигналами ехала в сопровождении эскорта Секретной службы, включавшей еще две машины и четырех мотоциклистов. Сегодня у президента было запланировано выступление перед избирателями и он репетировал свою речь, написанную одним из лучших спичрайтеров, которые ему попадались. После нескольких своих корректив, Дэмпси уже раз пять прочел текст с нужной расстановкой акцентов. Благодаря тому, что он был отгорожен от водителя специальным звуконепроницаемым стеклом, имелась возможность вслух репетировать, не смущаясь кого бы то ни было. Закончив чтение, он нажал кнопку связи и поинтересовался, сколько им еще ехать, на что водитель ответил, что через семь минут они прибудут в пункт назначения.
"Есть немного времени поразмыслить", - подумал Дэмпси. Разговор со своим советником по стратегическим вопросам прошел тяжело. Оба вопроса, которые они успели обсудить, относились к разряду весьма щекотливых и непростых. По своему статусу советник обладал допуском к информации о проекте "Перерождение", хотя не был посвящен в операцию "Багряный рассвет", поэтому в разговоре Дэмпси пришлось проявить изрядную осторожность. Идея с военной операцией против Ирана еще меньше нравилась президенту, хотя какое-то время назад он если и не относил себя к ее ярым сторонникам, то уж точно не противился ей. Глядя на улицы Вашингтона через толстое пуленепробиваемое тонированное стекло, он окончательно пришел к мысли, что вся эта затея являлась одной большой авантюрой. Проблема заключалась в выборах; перед своим электоратом он не мог сдать назад и должен был на публике продолжать играть воинственного ястреба. Полчаса назад ему сообщили о двойном взрыве в Иерусалиме и все СМИ уже стояли на ушах. Журналисты непременно начнут его спрашивать на счет этого события, а он даст им заранее продуманный политически выверенный ответ, постаравшись не обронить ни единого неосторожного слова, за которое оппоненты из штаба его конкурента Палмера его распнут. Он дал себе слово, что в случае провала не позволит ввергнуть свою страну в очередную ловушку, какой для нее стали Вьетнам, Ирак или Афганистан. Такова часть сделки, но одновременно с этим Дэмпси понимал, насколько далеко все зашло. Однако для решения этого вопроса ему требовалось остаться на второй срок и в этом ему могла помочь идея Адамса и Рида, тем более, советник, вопреки ожиданиям самого Дэмпси, неожиданно высказался за проведение такой операции. В конце концов, подумал президент, что ему терять? Если все провалится, то последствия станут головной болью его конкурента, если выйдет - шансы на победу повысятся. Оставался третий вариант, при котором Дэмпси побеждал на выборах даже в случае провала операции Адамса, но его он не захотел рассматривать, посчитав маловероятным. В любом случае, мнение советника стало решающим в принятии окончательного решения операции.