- Майор... - прошептал Меткий, ощутив, как у него по телу пробежали мурашки. Больше нельзя было оставаться и сталкер спешно убрался к месту, где находился капитан Филиппов. А в голове крутились цифры обратного отсчета - тридцать семь минут до часа "Ч".
***
Голова снова раскалывалась, из-за чего Серегин едва мог идти. Ему было на все плевать - на будущее, на аномалии, даже на местную тварь. Им двигало лишь инстинктивное желание выжить и любым способом выбраться из ненавистной ему Зоны. Куда угодно, как угодно, но уйти и больше не вспоминать об этом кошмаре, в который он сам себя и привел, хотя в этом было трудно признаться. Ну да наплевать, про себя фыркнул Серегин, и с каким-то бешеным остервенением цеплялся за стены и все шел вперед. Соблюдать направление получалось относительно просто, поскольку приходилось карабкаться вверх, а значит, где-то там должен быть выход. Однако спазмы и невиданные доселе приступы заставляли полковника делать регулярные остановки. Он уже заглотнул двойную дозу пси-блокатора, но сильно легче не стало. Где-то на подсознательном уровне Серегин догадывался, что боль должна ослабевать с увеличением расстояния от пси-источника и это заставляло его усердней двигать ногами в попытке выбраться к сверхразлому как можно скорей. Он не знал, сколько оставалось времени до взрыва, но догадывался, что немного.
- Ненавижу, - прохрипел он вслух, хватаясь за голову руками и мотая ее из стороны в сторону, - ненавижу... Из-за вас я оказался здесь, твари, из-за вас! Это вы со мной сделали, вы, и я проклинаю вас за это!!
Сквозь зубы полковник злобно шептал ругательства, пока не упал на землю и не пополз.
- Вы все... вы бросили меня тогда. Я ради дела был готов на все, а вы суки, меня с дерьмом смешали... Не прощу, никогда не прощу и буду ненавидеть вечно!
Уткнувшись в землю лицом, Серегин застонал от жуткой головной боли, когда ему показалось, будто сейчас у него в черепе плавились мозги. Страшная боль отдавалась в другие части тела, заставляя их неметь.
- Отпусти меня, Зона, я заслужил, я столько лет был здесь и ты меня оберегала. Я все отдал, а теперь прошу дать мне взамен только одно - свободу. Аааххх!!
Невероятный болевой импульс пронзил его тело как разряд тока и он замер в параличе. Боясь, что от шевеления боль усилится, Серегин не двигался и только с полуоткрытыми глазами всматривался в темноту перед собой. Ему казалось, будто смерть подошла к нему со спины и сейчас заберет в свое царство, но с удивлением обнаружил себя живым. Дернув пальцами на руках, Серегин ощутил ослабевание болевого синдрома и осторожно задвигал конечностями. Только затем он сумел подняться на четвереньки и через прибор ночного видения всмотрелся вниз, где остались американцы. Встряхнув головой, полковник повернулся в сторону подъема и, перебарывая ослабевающую боль, пошел дальше.
***
Действие стимулятора, как назло, проходило и Меткий чувствовал чудовищную усталость, навалившуюся на него многотонной плитой. Ноги плохо слушались команд и каждый шаг давался с невероятным напряжением сил, еще оставшихся в его измученном теле. Уже плохо соображая, сталкер в большей степени интуитивно шел к тому месту, где остался капитан, руководясь скорее наитием, нежели трезвым расчетом при навигации в этих лабиринтах. Стиснув зубы, он продолжал плестись, с трудом понимая свою конечную цель.
"Оставь его. Уходи сам. Спасайся", - шепнул злобный голос где-то внутри.
"Прочь", - выжал из себя Меткий и, заглушая любые сомнения, постарался ускорить свой шаг, но вышло откровенно плохо. Он уже и не помнил, когда в последний раз ему было так тяжело и было ли вообще хоть что-то сравнимое с испытанным им сейчас. Развилки проходов, куда еще проникал слабый свет от Альфа-источника, создавали какую-то странную, призрачную картину впереди, куда и направлялся сталкер. В памяти еще осталось место нахождения капитана и лишь благодаря этому он окончательно не запутался в переплетениях проходов и спустя пару минут все же сумел добраться к нему.
- Мурманск, - дальше в темноте прозвучал усталый голос.
- Тула, - ответил Меткий, наконец, увидев спрятавшегося капитана. Подойдя к нему с огромным трудом, сталкер без пояснений все понял. Филиппов потерял немало крови и даже в полутемноте на лице разведчика была видна вся тяжесть его положения. С кряхтением Меткий нагнулся к нему и взял за руку.
- Надо выбираться, брат, - произнес он и заметил в тусклом свете слабый кивок грушника.
"Это хорошо. Значит, в тебе еще осталась сила воли", - подумал сталкер и тут же задал беззвучный вопрос себе: - "А у тебя?".
Оставив свой автомат, аккуратно, насколько мог, Меткий поднял за руку Филиппова и тот обхватил его за шею.
- Надо спешить, - выдохнул сталкер, у которого силы были уже на исходе, - у нас мало времени.
- Командир? - слабым голосом спросил капитан.
- Он остался, - ответил Меткий и медленно пошел вперед. Стремительно заканчивавшиеся силы от необходимости нести не только свое тело, но и помогать раненому Филиппову, настойчиво сообщали Меткому о том, о чем ему совсем не хотелось думать, но плевав на все предупреждения своего организма, он просто переступал, каждый раз заставляя себя делать следующий шаг.
"Брось его, уноси ноги сам. Он бы тебя бросил здесь"
"Заткнись!"
Борьба не только с физической усталостью, но и своим другим "я" вытягивала и без того скудные остатки сил. Чем дальше он шел вместе с грушиником, тем заманчивей становились слова голоса. Они скребли внутри, рвали на куски жалкие остатки стойкости и все больше усиливали сомнения, но что-то удерживало сталкера от того, чтобы, наконец, поддаться настойчивости злобного голоса внутри себя.
"Брось его, брось его, брось, брось, брось..."
- Хватит!!! - крикнул Меткий и остановился, склонив голову и тяжело дыша холодным сырым воздухом.
- Что с тобой? - слабеющим голосом спросил Филиппов и только в этот момент Меткий понял, что капитан сказал это вслух. Он пару раз мотнул головой, как бы сбрасывая с себя охватившую его панику.
- Я... - он не знал, как ответить и лишь выдавил: - Забудь.
Посмотрев вперед, куда уводил один из проходов, сталкер крепче ухватил капитана и поволок его в сторону выхода. В какой-то момент он заметил на стене одну из меток, оставленных отрядом грушников, когда они спускались вглубь сверхразлома. Впрочем, подъем наверх к выходу сам по себе был хорошим ориентиром, указывавшим правильное направление.
"Наверх, нам надо наверх", - напомнил себе Меткий, но едва не упал от усталости.
- Просто иди вперед, - сказал он себе и это услышал Филиппов, спиной ощущая критическую нехватку времени.
***
Ничего, сравнимого с его нынешним состоянием Серегин еще никогда не испытывал. Голова раскалывалась от жутких приступов боли и полковника шатало из стороны в сторону. Он обхватил голову руками, словно таким способом пытался предотвратить ее раскол, который, как ему казалось, был вполне реальным. Руки тряслись от судорог, из-за чего ему пришлось оставить свое оружие и идти, порой переходя на ползание на четвереньках.
Ему было уже на все плевать. Боль полностью вытеснила все, кроме инстинкта самосохранения, а невероятная усталость многократно усиливала то психическое и физическое напряжение, с которым бывший разведчик двигался в сторону выхода из этих проклятых пещер. Со стороны могло показаться, что в образе Серегина не осталось ничего человеческого - лишь нечто звериное в злобном оскале и слюне, капавшей из его рта.
- Вперед, вперед! - даже не говорил, а, скорее, рычал полковник, таким образом, подхлестывая себя к дальнейшему продвижению. Перед глазами возникали странные галлюцинации, вызванные, как догадался Серегин, воздействием пси-импульса, из-за чего, порой, ему казалось, будто он брел совсем в другом месте. Стены и своды ходов словно оживали в форме кошмарных образов, жуткими созданиями протягивая к нему свои чудовищные руки. Иногда он отмахивался от них и сбивался с пути и только после того, как видения исчезали к нему возвращалась способность ориентироваться в лабиринте ходов.