"Это наш шанс", - подумал Егоров и направился было к деревьям, но тут с ужасом осознал, сколь далеко они были. Перед тем, как судорожно прикинуть, как действовать дальше, он заметил впереди сталкера, который мчался к ним на всех парах.
- Какого черта ты вернулся?! - рыкнул майор на Меткого, но тот проигнорировал вопрос и сказал:
- Нам не успеть до деревьев, нужно прятаться в "шипучке"!
- Ты что, рехнулся?! Это же... А-а-а дьявол! Ладно, веди!
Разведчики со всех ног ринулись за Метким, который минутой ранее заприметил поляну, в очках ночного видения напоминавшую серо-зеленый пух высотой чуть меньше метра. Услышав характерный клекот, сталкер на ходу обернулся. В нескольких сотнях метров стая сордесов, то разделяясь, то снова сливаясь в одно целое, каким-то непостижимым образом огибала воздушные аномалии. Стало заметно, как в один момент она резко изменила свой, казавшийся хаотичным, полет и направилась в сторону убегавшей группы.
- Поднажали! - заорал Меткий. - У нас секунд двадцать, не больше!
Пояснений не требовалось и все ускорили свой бег, мысленно благодаря разведданные по этой поляне без гравитационных и электромагнитных аномалий, а значит, шанс влететь на всем ходу в одну из них был нулевой. Однако обнадеживающие факторы на этом и заканчивались и все разведчики просто кожей чувствовали, как их настигала огромная черная масса свирепых существ, от которых на открытой местности нет спасения. Гигантский коллективный хищник уничтожал все живое по ночам и любой, кто не успевал спрятаться, обрекался на страшную гибель. Об этом знал и прапорщик Антон Ковалев под псевдонимом Шорох, с которым Егоров протоптал едва ли не всю Зону. Экстремальный влет за Периметр отнял у него силы, хотя перед операцией его напичкали специальными стимуляторами. В какой-то момент равновесие его подвело и очередная кочка стала причиной подвернутой ноги разведчика. Он ухнул от боли и кубарем покатился по земле, понимая, что эта ошибка стала для него фатальной. Кричать и звать на помощь смысла не было: пока его услышат, пока вернутся, пока донесут - стая настигнет их всех много раньше. Зона ошибок не прощает и теперь Шорох осознал это со всей очевидностью. С удивлением Шорох обнаружил, что не испытывает страха смерти и просто достал несколько гранат. Выдернув чеку в одной из них, разведчик сделал шаг навстречу своей гибели. Стая настигла его и через две секунды десятки существ подняли в воздух человека, буквально заживо разрывая его на куски.
Раздался взрыв. Его звук заставил всех обернуться назад.
- Кто бросил гранату?! - проревел Егоров, с надеждой, что никто не погиб.
- Никто, - запыханно ответил один грушников. - Наших стало на одного меньше.
Майор скривился от душевной боли, но на большее сил уже не хватило. Оглянувшись, он заметил, что взрыв гранаты спугнул лишь часть стаи, остальные же существа продолжали гнаться за отрядом. Все разведчики своими спинами чувствовали, как мерзкие твари уже почти настигли их и приближающаяся впереди поляна "шипучки" показалась им спасением. При иных обстоятельствах подобные мысли могли счесть бредовыми, но летевшая за ними смерть не оставляла никакого выбора.
- Надо зайти как можно дальше! - задыхаясь, прокряхтел Меткий. - Всем мордами в землю вжаться!!
Наконец, грушники вбежали в густой ковер из пуха, чем-то напоминавший тополиный только в десятки раз толще. Как только бронекостюмы бойцов коснулись этого пуха, его мириады микроскопичесих ядовито-кислотных спор мгновенно впились в материал и с громким шипением полопались, выделяя токсичную жидкость. Словно подкошенные, бойцы ничком рухнули на землю в надежде, что при других обстоятельствах смертельная растительность сейчас станет спасением. Меткий почувствовал, как несколько тварей вцепились ему в рюкзак, но как только он нырком укрылся под защитой дьявольского пуха, те с воплем отцепились.
- Сработало! - вскрикнул Меткий. Перед входом в "шипучку" он поднял встроенный в шлем ноктовизор, чтобы не повредить его и теперь закрывал забрало руками. Через пальцы он в темноте заметил, как рядом с ним упал один из грушников. По его наполненному болью стону сталкер понял, что бойцу не повезло и куча пуха попала ему на забрало противогаза, буквально разъев его.
- По... моги... те, - сдавленно прохрипел грушник и попытался встать.
- Куда! - Меткий придавил его правой рукой. Разведчик задергался словно в конвульсиях, сопротивляясь попадавшим на лицо и через дыхательные пути спорам. Сталкер понимал, что если грушник поддастся панике и не выдержит, то с диким воплем кружащие над ними твари разорвут его в то же мгновение. Какое-то время конвульсивные движения разведчика продолжались, пока он вдруг не обмяк. Тогда убрав рукой пух, сталкер надвинул ноктовизор и повернулся в сторону бойца. Ладонью в перчатке он сгреб ядовитую псевдорастительность с его шлема и пододвинул к себе. От увиденного, Меткого передернуло. Тысячи спор прожгли смотровое ударопрочное стекло и попали на лицо разведчика, мгновенно разъедая кожу и мясо под ней. Грушник сделал несколько глубоких вдохов и, вероятно, споры буквально сожгли ему легкие. Лица просто не было - остались только пустые глазницы и кости черепа со следами страшного химического ожога. Сталкер чертыхнулся и почувствовал, как пух стал прожигать уже и его стекло. Он тут же перевернулся на спину, сгребя на грудь и живот всю "шепучку" с расчетом убрать ее от лица и одновременно защититься от сордесов, которые еще какое-то время с огромной скоростью кружили над залегшими разведчиками. На фоне черного неба Зоны они выписывали зловещие фигуры своего высшего пилотажа, издавая вопли наполненные разочарованием от того, что их добыча на сей раз оказалась везучей и сумела спрятаться в этой ватоподобной массе, причинявшей боль. Понадобилось еще не меньше десяти минут, прежде чем сордесы унеслись куда-то вдаль и все это время группа из двадцати человек пролежала в гробовом молчании. Как только настала кажущаяся тишина, Меткий крикнул:
- Ждать всем! Они могут вернуться.
"Зона взяла свою первую жатву, - сказал злобный голос откуда-то изнутри. - Это только начало"
Сталкер промолчал. Ему нечего было ответить. Оставалось ждать и убедиться, что твари больше не вернутся. Десятью минутами позже Меткий первый поднялся над "шепучкой" и уже вслед за ним остальные. Они взяли труп своего камрада и, разгребая ядовитый пух, молча направились в сторону леса, где их ждали остальные. Покинув поляну токсичной растительности, все негласно решили идти недалеко от нее на случай, если сордесы вернуться, но к всеобщему облегчению этого не произошло и отягощенные мрачными мыслями разведчики вышли к уродливому лесу. Зона встретила их, как и положено этой стерве.
***
Г лава третья
Инферно
Алленвудская федеральная тюрьма, штат Пенсильвания
Вечером Френсис привели в одну из комнат для допроса. Со времени последнего разговора с агентами ФБР ее охватило странное чувство апатии и полного безразличия почти ко всему. Даже посещения ее адвоката и старого друга Гарольда Пиррса приносили мало радости. Все ее мысли были поглощены двумя вещами, во многом взаимоисключающими друг друга. Она настроилась и дальше противодействовать всем попыткам американского гестапо, как про себя Джанет прозвала ФБР, вытащить из нее признание, но с другой стороны где-то там, далеко за холодными стенами тюрьмы, находилась ее дочь. Гнусный тип, этот спецагент Фостер, явно сумел найти ее болевую точку. При одном имени этого подонка ее охватывала ярость, но усилием воли женщина подавила желание выйти из себя. На том и строился их расчет, напомнила она себе. Невозможно бесконечно переносить стресс - рано или поздно наступит слом и вот тогда человека можно брать голыми руками. Френсис твердо решила для себя, что обязана сделать все, чтобы оттягивать этот момент как можно дольше. Внутри одна из ее половин - слабая и немощная - постоянно ныла о том, насколько лучше будет для нее во всем сознаться. Так ей удастся не поломать жизнь своей дочери. Однако другая половина - сильная и несгибаемая - всякий раз одергивала ее, хлестала по щекам, заставляя взять себя в руки. Теперь эти противоположности вступили в неискоренимое противоречие, разрывая Френсис изнутри, но она не могла позволить федеральным ублюдкам взять над собой верх, о нет. Джанет безжалостно отгоняла от себя всякие мысли сдаться и даже просто продержаться некоторое время, а затем покорно склонить голову с оправданием в духе "я хотя бы попыталась" - для нее такое было равносильно оттянутому предательству. Она не могла позволить себе найти оправдание своей слабости и слому ее воли ФБР. Малышка Элизабет? При одной мысли о ее судьбе у Френсис сердце обливалось кровью, но стремление избежать слома карьеры своей дочери не давало ей права поступиться своими принципами.