Он увидел, как глаза Джанет вспыхнули и она отвела взгляд в сторону. Стало заметно, как в мимолетную секунду ей захотелось что-то сказать и Джанет слегка приоткрыла рот, но словно некая могучая сила заставила ее замолчать. Глаза женщины заблестели.
Пиррс все понял.
Теперь ему не был нужен прямой ответ, произнесенный вслух. Все стало понятно без слов и внутри у него возникло странное чувство, которого он никогда не испытывал прежде. Весь его опыт и воспитание требовали от него беспристрастности, объективного отношения к своим обязанностям, но здесь дело касалось Джанет, которую он так давно знал и испытывал к ней самые теплые чувства. Возможно, тут крылось нечто большее, но Гарольду, считавшему себя далеко не трусливым человеком, никогда не хватало смелости признаться себе, что его подлинное отношение к Джанет выходило за рамки сугубо дружеского.
Пиррс подбадривающе похлопал по ее руке своей массивной ладонью.
- Все будет хорошо, Джанет, - сказал он и добродушно улыбнулся, как это умел делать только Гарольд. Он с радостью заметил на лице Френсис робкую ответную улыбку - первую за все время с момента ареста.
***
Ново-Огарёво, резиденция Президента России
Встреча была сугубо неофициальной, поэтому никакой прессы просто не могло быть. Руководитель Администрации Первого Лица страны Фёдор Александрович Соловьев был взволнован и напряжен. Даже глава государства не видел его таким последние пару лет. Они встретились в рабочем кабинете за брифинг-приставкой личного стола Квачкова.
- Чай будешь? - спросил Президент, наливая себе ароматный напиток из фарфорового расписного чайника, заблаговременно поставленного обслуживающим персоналом на поднос.
- Благодарю, но лучше кофе.
- Ах да, я забыл, какой ты кофеман, - сказал Квачков и насыпал во вторую чашку пару ложек молотого итальянского кофе. На то чтобы заваривать его по всем правилам ни времени, ни желания не было, хотя привычка Квачкова делать данную процедуру самостоятельно у него никуда не делась еще со студенческих времен. Президент налил в чашку кипяток и передал ее Соловьеву.
- Благодарю, Михаил Алексеевич, - ответил он, принимая двумя руками изящное изделие с изображением российского герба.
Президент сел напротив и, сделав первый глоток, спросил:
- Итак, я слушаю.
Соловьев отпил кофе и, покачав головой, причмокнул:
- Отличный кофе. Но я касательно дела агента, о котором говорил на заседании начальник ГРУ.
- Ты о провале СВР? - уточнил Квачков.
- Да, - подтвердил руководитель Администрации и сделал новый глоток. - Идея провести обмен мне представляется весьма заманчивой.
Квачков пристально взглянул на свою "правую руку", но так, чтобы Соловьев на это не обратил внимание. Последнее сообщение директора ФСБ у него не выходило из головы, а ведь на данный момент никаких новостей относительно источника утечки ему не сообщили, что приводило его в состояние определенного нервного напряжения. В столь важный момент один из окружения Президента фактически сдал главу государства и глазом не моргнул. Значит, подумал Квачков, появились те, кто посчитал его тонущим кораблем, с которого нужно убегать, как последней крысе. Впрочем, тут же решил для себя Президент, кризис содержит в себе и много возможностей. Например, появится совершенно конкретный повод устроить прополку грядок от сорняков. Вопрос был в том, кто конкретно решил пойти на столь подлую по отношению к Первому Лицу государства игру. Но скоро я об этом узнаю, напомнил себе Президент, всматриваясь в черты округлого лица Соловьева.
"Кто же решил меня сдать? Уж не ты ли, Федя?"
- Только не начинай про поднятие рейтинга - сейчас не самое время для подобного риска.
- Верно, - кивком подтвердил Соловьев, - пока не время.
Президент приподнял брови.
- То есть - "пока"?
Руководитель Администрации одним большим глотком допил кофе и отставил чашку в сторону.
- Все упирается в успех или провал ГРУ в Зоне. Если Управление сумеет ликвидировать пси-источник, то позиции Дэмпси могут укрепиться, так что вернуть нашего агента, как это не покажется странным, вполне отвечает и нашим интересам, и Дэмпси.
Заметив на лице Квачкова некоторое недопонимание, Соловьев поспешил пояснить.
- Если мы сумеем добиться обмена, то администрация может выставить собственный провал как победу. У нас содержится достаточное число тех, кого Вашингтон давно пытался вернуть - так почему бы на сей раз ему не ответить взаимностью?
Квачков отрицательно мотнул головой.
- Там не согласятся. Насколько я понимаю, уровень агента слишком высок, чтобы его отпустили даже в обмен на нескольких своих.
- Зато у ГРУ в распоряжении есть доказательства американского участия в тайных операциях в Зоне, чего Конгресс явно не одобрит, если узнает, - сказал Соловьев и с хитрецой на лице добавил: - От нас.
- Не напрямую? - уточнил Президент.
- Безусловно, - закивал Соловьев. - Там, кончено, все поймут, но формально никаких претензий выдвинуть не смогут.
Квачков сосредоточенно нахмурился, пытаясь собрать в одно целое мысли, возникшие под влиянием предложения Соловьева. Вступать в конфронтацию с Вашингтоном ему не хотелось, хотя он отдавал себе отчет в том, что эта самая конфронтация настала давным давно и последний случай с этой сетью пси-излучателей ее кульминация. Кроме того, благодаря агенту удалось вскрыть замысел американцев, а вот это уже был аргумент. Однако препона заключалась совсем в другом.
- И все-таки я не совсем понимаю твоей уверенности в успехе, - с сомнением в голосе произнес Президент и подул на кружку с чаем. Он любил растягивать удовольствие от наслаждения этим напитком. - В предвыборной кутерьме их внимание сосредоточено на ином. Нажми мы на Дэмпси сейчас, и он воспримет такой шаг как игру на стороне своего противника Палмера, а победа последнего все еще далеко неочевидна.
- Совершенно верно, Михаил Алексеевич, - согласился Соловьев и поудобней устроил свое массивное и нескладное тело на стуле. - Вот тут-то мы и объясним им всю выгоду от нашего предложения.
Следующие пятнадцать минут руководитель Администрации Президента расписывал суть основной идеи. За эти четверть часа мнение главы государства из умеренно-скептического трансформировалось в осторожно-оптимистическое.
- Единственно, что может реально помешать, так это провал миссии отряда ГРУ, - подытожил Соловьев. - В таком случае позиции лично Дэмпси серьезно укрепятся и "партия войны" получит возможность начать агрессию против Ирана и финансирование для этого.
Наступило молчание. Квачков задумчиво провел рукой по своему лицу, пытаясь оценить предложение Соловьева. С другой стороны, подумал Президент, если он спасет агента, то заручится дополнительной поддержкой спецслужб - фактически их провал станет шансом предстать в роли эдакого спасителя.
"Они мне будут обязаны"
Однако свои мысли Квачков давно научился скрывать, а его "покер фейсу" сумел бы позавидовать профессиональный картежник. Некоторое время он рассматривал одну из своих элегантных ручек-роллеров, подаренных ему несколько лет назад на одном из приемов в Кремле. Его не покидала мысль о предательстве и принимать поспешное решение он не хотел. Сопоставив все известное, Квачков рассудил, что лучше всего ответить на этот вопрос после того, как он узнает имя утечки информации. Вот тогда и будет смысл давать ответ. В конце концов, где гарантии, что утечка шла не от Соловьева? В таком случае, продолжал рассуждать про себя Квачков, чувствуя на себе выжидательный взгляд руководителя своей Администрации, его могли элементарно провоцировать на ухудшение и без того испорченных отношений с американцами для повышения вероятности использования пси-оружия против него. У Квачкова практически не оставалось сомнений, что после Ирана оно будет использовано не для развязывания войны с Россией, а именно для точечной ликвидации ее Первого Лица. Такой вариант никак не входил в планы Квачкова и теперь все, кто так или иначе могли быть причастны к игре на стороне автоматически зачислялись им в персональный черный список.