— А! Гнедой — мой, — сказал хозяин. — Я прошу за него двести марок золотом. Давайте триста и забирайте обоих.
— Джулиус! — вмешался незнакомец в кольчуге. — Это грабеж! Мертвый конь не стоит и двадцати, со шкурой и со всеми потрохами.
— Стоит, коли может еще поработать в конюшне, милорд, — сказал Джулиус.
— Но это еще под вопросом, — заметил незнакомец. — А ты собирался его добить. Отдай обоих за двести пятьдесят, и то наживешь на своей беде больше, чем заслужил.
— Ну...
— Соглашайся, Джулиус, — продолжал тот. — А я куплю черную кобылу за ту несуразную цену, которую ты просишь.
— И ее жеребенка?
— И жеребенка, — согласился незнакомец. — Но за него дам еще пятьдесят. Сделаю тебе такое одолжение!
— Что ж, отлично! Вы заключаете очень выгодную сделку, милорд.
Они ударили по рукам, и Дерри с трудом мог поверить своему счастью, поскольку назначенная цена была вполовину меньше, чем стоил этот жеребец... если, конечно, Дерри и впрямь сможет его вылечить.
Конюх принес ведро воды, и Дерри принялся осторожно промывать рану, дивясь, что жеребец не протестует. Могучий боевой конь в руках незнакомого лорда в кольчуге стоял кротко, как ягненок. У Дерри от удара в челюсть разболелась голова, по левой руке стекала кровь, смешиваясь с кровью жеребца, и чувствовал он себя все хуже, но не обращал на это внимание. Пока не придется встать на ноги, продержаться можно. Дядя Тревор принес ему небольшую сумку с иглами и нитью для швов, подошел и Ромар, кузнец из замка Дерри, и тоже принялся проверять рану.
— Я похвастался твоим умением, Ромар, — сказал Дерри, — но ведь это ты научил меня всему, что я знаю о лошадях. Мы сможем его спасти?
— Раз уж вы его купили, милорд, так всяко попытаемся, — ответил Ромар. — Только почему бы мне этим не заняться? Я зашью не хуже любого другого. А вам надо бы руку посмотреть. Вон, кровищи-то сколько.
— Он дело говорит, — сказал мужчина в кольчуге. Дерри поднялся на ноги, придерживаясь за жеребца, поскольку его пошатывало, и незнакомец подхватил его под руку. — Судя по тому, как выглядит рана, вам самому потребуется несколько швов. И на подбородке здоровенная шишка, — он коснулся распухшего подбородка вымазанными в крови пальцами. — Рандольф, вы не посмотрите юношу, когда закончите с конюхом?
Дерри успел разглядеть только светло-серые глаза незнакомца и копну коротко стриженных золотистых волос, как в глазах у него потемнело, и он потерял сознание.
Когда Дерри пришел в себя, челюсть ныла все так же, но к боли в руке прибавилась другая, колющая боль, и совсем рядом кто-то мурлыкал немелодично песенку без слов. Он открыл глаза и увидел мужчину приятной наружности, в черном одеянии, который, склонясь над окровавленными клочьями его левого рукава, вытягивал черную шелковую нить. Прочная голубая ткань куртки была разорвана от плеча до локтя, обнажив рану длиною в ладонь, и колющую боль производила игла, которой этот человек зашивал рану.
— Ну, здравствуй, — сказал он, улыбаясь. — Ожил, как я погляжу. Когда ты потерял сознание, я было испугался, что у тебя сотрясение мозга, но, пожалуй, это был просто шок. Немного покоя, и будешь молодцом.
— Долго я был в обмороке? — спросил Дерри.
— О, не очень. Я только начал шить. На самом деле, наверно, достаточно было промыть и перевязать руку, но зато так не останется шрама. Шрамов этих у вас, молодых, и без того хватает. Уж больно острые копыта у боевых коней... да и чертовски грязные, но я вроде бы как следует промыл рану. И скажи спасибо, что ты был в это время без сознания, поскольку, на мой взгляд, это похлеще, чем зашивание... хотя не думаю, что тебе и сейчас очень приятно. Я, кстати, — мастер Рандольф, и меня всему этому учили, так что не волнуйся. Мой господин не хотел, чтобы тобой занялся какой-нибудь лекарь-коновал из здешних.
Дерри, слушая этот монолог, старался изо всех сил не выказывать своего изумления, но тут все-таки вытаращил глаза. Человеку, назвавшему себя мастером Рандольфом, было на вид около тридцати, и слева на груди у него была вышита голова грифона — зеленая с золотом эмблема на черном фоне, обведенная золотой нитью. Чем-то она была знакома Дерри, но вспомнить он не смог, и, подняв голову, чтобы посмотреть на работу врача, поморщился от очередного укола иглы.
— Хорошо у вас получается, — пробормотал он, опуская голову обратно. — Я — Шон Дерри.
— Да, я знаю. Граф Дерри. Твой дядя сказал мне, — отвечал врач. — Он, между прочим, пошел рассчитываться с Джулиусом. Кузнец ваш занимается жеребцом. И, скажу я, либо ты заключил чрезвычайно выгодную сделку, либо приобрел втридорога немного конины и лошадиную шкуру.