– Не в моих привычках ворошить прошлое, но не могу не напомнить, что ваша жизнь заметно переменилась к лучшему с тех пор, как вы познакомились с Дрезденом.
Лысина Морти слегка покраснела.
– Что?
Сэр Стюарт невозмутимо развел руками:
– Я только хотел сказать, что за это время вы заметно окрепли умением и духом. Когда вы впервые связались с Дрезденом, вы вытягивали из людей деньги дешевыми сеансами, да и общаться с духами разучились, если не считать меня.
Морти испепелил сэра Стюарта взглядом:
– Эй, дедуля! Когда мне понадобится ваше мнение, я за ним обращусь.
Улыбка сэра Стюарта сделалась чуть шире.
– Разумеется.
– Я помогаю духам обрести покой, – настаивал Морти. – Я не делаю ничего такого, от чего меня разнесет на клочки. Я, можно сказать, всего лишь глас духов, не более того.
– Послушайте, Морти, – вмешался я. – Если придерживаться чисто формальной точки зрения, я на текущий момент, по сути, не совсем призрак…
Он снова закатил глаза:
– О господи! Вот бы мне платили хотя бы по четвертаку за каждого призрака, являющегося ко мне с утверждением, что он не совсем призрак. Что он не такой, как другие…
– Ну, это ясно, – проговорил я. – Но…
Он закатил глаза еще пуще:
– Но если вы не призрак, как тогда мы с вами общаемся таким вот образом? Как я смог изгнать вас из себя?
Я не нашелся что ответить. Пусть мой желудок и сделался нематериальным, но противное ощущение в нем чувствовалось вполне явственно.
Призраки – вовсе не копии людей, которых они отображают. Во всяком случае, не в большей степени, чем отображают следы, оставленные теми на земле. Внешнее сходство, конечно, имеется, но в общем и целом призрак – всего лишь воспоминание, впечатление, оставленное умершим. Призраки могут обладать чертами характера, эмоциями, памятью, и все же это не те люди, что их оставили.
Когда человек, умирая, оставляет за собой призрака, это означает, что часть его жизненной энергии сохранилась, сформировав новое существо, схожее с первоисточником сознанием, а часто и физической внешностью.
Разумеется, это означало, что они наследуют и многие из людских недостатков. Страсть. Ненависть. Безумие. Если то, что Морти говорил насчет взаимодействия духов с материальным миром, правда, значит все классические истории о призраках относятся только к тем незадачливым духам, которые сломались, тронулись рассудком. Однако в подавляющем большинстве своем призраки всего лишь нематериальны, пусть они и скорбят по утраченному, но с плотным миром не взаимодействуют никак.
– Но я-то ведь вовсе не похож на такую-то тень-самообманщицу. Ведь правда?
Я покосился на сэра Стюарта.
Тот пожал плечами.
– Большинство из нас, теней, неохотно признаются себе, что они не совсем те, какими были при жизни, – мягко произнес он. – И это даже в случаях, когда они понимают, что уже являются призраками. Занимающиеся самообманом тени встречаются чаще, чем такие, которые этим не страдают.
– Вы хотите сказать, что… – Я взъерошил пятерней волосы. – Хотите сказать, что все эти туннели с далеким светом в конце, вся эта моя миссия существуют только в моем сознании? Что я просто не хочу признать, что превратился в призрака?
Солдат-призрак неопределенно махнул рукой, и его британский акцент сделался еще заметнее:
– Я всего лишь хочу сказать, что все это вполне вероя… миссия? Что еще за миссия? О чем это вы толкуете?
Пару секунд я молча смотрел на него, а он – на меня.
– Насколько я понимаю, – предположил я наконец, – вы не смотрели «Звездные Войны».
Сэр Стюарт снова пожал плечами:
– Я считаю кинокартины изрядно преувеличенными и навязчивыми, практически не оставляющими зрителям возможности мыслить самостоятельно.
– Так я и знал, – вздохнул я. – Иначе через пару слов назвал бы вас Трипио.
Он недоуменно нахмурился:
– Чего?
– Господи! – простонал я. – Теперь мы сползаем в дешевую сценку из «Монти Пайтона». – Я снова повернулся к Морти. – Послушайте, Морти, там, по ту сторону, меня встретил Джек Мёрфи и отправил обратно – выяснить, кто меня убил. Сперва он много чего говорил, но в основном это сводилось к «мы тебе все равно не можем ничего объяснить, так что просто делай как сказано».
С минуту Морти опасливо косился на меня… Вернее, на мою нематериальную оболочку. Потом вздохнул:
– Вам кажется, что вы говорите мне правду.
Все это начинало меня раздражать.
– Нет! – отрезал я. – Я просто говорю правду.
– Уверен, вы так считаете, – кивнул Морти.
Я почувствовал, что терпение мое вот-вот лопнет.