Далеко не глупых, но и запугать их далеко не просто.
Фитц очень боялся Молли.
Мой желудок неприятно сжался.
– Нет, – заверил я его. – Я на нее не работаю. Я не ее подчиненный.
Он нахмурился:
– Тогда… На эту су… на бывшую полицейскую?
– Парень, – сказал я ему, – ты даже не представляешь, на что напоролся. Ты не на тех оружие направил. Я теперь знаю, где ты живешь. Они тоже узнают.
Он побледнел.
– Нет, – пробормотал он. – Послушай… ты ведь не знаешь, каково это здесь. Зеро и другие, они ничего не могут с этим поделать. Он не позволяет им делать ничего, кроме того, что он сам хочет.
– Ты имеешь в виду лысого?
Фитц издал натянутый, полуистерический смешок:
– Он называет себя Аристидом. И у него есть сила.
– Сила помыкать шайкой подростков?
– Говорю же, ничего ты не знаешь, – тихо продолжал Фитц. – Он говорит тебе что-то сделать, и… и ты это делаешь. Тебе даже в голову не приходит ослушаться. И он… он двигается так быстро. Я не… Я думаю, что он, возможно, и не человек вовсе.
– Он человек, – заверил я. – Просто очередной засранец.
На лице у Фитца обозначилось что-то вроде очень, очень слабой улыбки.
– Если это правда, то как ему это удается?
– Он заклинатель, – объяснил я. – Чернокнижник. Средненьких способностей и большого самомнения. Он владеет несколькими незнакомыми мне приемами кинетомантии – благодаря этому он и перемещается так быстро. И еще обладает некоторым умением залезать в чужие мозги – совсем слабеньким, если ему для грязной работы приходится подбирать подростков.
– Тебя послушать, так он мелкая сошка… вроде угонщика или кого-то вроде.
– По большому счету так оно и есть, – согласился я. – Мелкая шушера. Этакий Феджин.
Фитц нахмурился:
– Это который из книжки? Из Диккенса? Как ее… «Оливер Твист»?
Я удивленно заломил бровь. Парень-то начитанный. Таких в его кругах немного. Да и большинство тех, кто читает, ограничиваются по большей части детскими книжками и комиксами. Мало кто доходит до Диккенса, разве что те, кто попал на дно, вылетев из старших классов. А я готов был побиться об заклад, что Фитц в старшие классы не ходил.
Он решал за себя сам, и он обладал по меньшей мере толикой магических способностей. Возможно, этим объяснялось то, что именно он руководил этими мальчишками. Этим, а еще очевидным здравым смыслом. Вероятно, он начинал – пока чисто инстинктивно – учиться противостоять той магии, что практиковал на нем лысый Аристид. Этот говнюк явно орудовал с его сознанием, при этом действуя в духе лидера любого сектантского культа. Любого, кто не подчинялся ему с рабской покорностью, Аристид до поры до времени использовал бы в качестве младшего командира, параллельно изыскивая способ избавиться от него с наибольшим толком для дела – или, по крайней мере, без лишнего шума.
Мне совсем не нравились Фитцевы перспективы.
– Вроде того, – подтвердил я.
Фитц устало привалился к стене и закрыл глаза.
– Я никому не хотел зла, – сказал он. – Я ведь никого из тех людей даже не знаю. Но он так приказал. И им всем пришлось это выполнять. А я не мог… не мог позволить им стать просто убийцами. Ведь, кроме них… Они…
– Они – твои подопечные, – негромко произнес я. – Ты за ними приглядываешь.
– Ведь должен хоть кто-то, – кивнул Фитц. – На улицах ведь как… никогда легко не приходилось. А где-то с полгода… совсем плохо стало. Нет, правда. Их по ночам иногда видно. Тени. – Его снова начала бить дрожь, а голос понизился до шепота. – Они забирают людей. Те, кого некому защитить, исчезают, и все. И вот…
– Лысый, – тихо произнес я.
– Он убил одного из них, – прошептал Фитц. – Прямо на моих глазах. Я сам видел. Тот казался человеком, но, когда его убили, он… просто растекся, правда. – Он тряхнул головой. – Может, я все-таки сошел с ума? Боже, это было бы даже легче.
– Ты не сошел с ума, – сказал я, – но попал в дурную историю.
Взгляд у мальчишки потух окончательно.
– Чего еще нового скажешь?
– Ох, – пробормотал я, – можно подумать, у меня и без того было недостаточно дел.
– Что?
– Так, ерунда. Слушай, парень. Возвращайся к автоматам сегодня вечером, в одиннадцать. К этому времени на улицах стихнет. Я буду ждать тебя там.
В глазах его не отразилось ровным счетом ничего.
– Зачем?
– Затем, что я собираюсь тебе помочь.
– Сумасшедший, воображаемый, невидимый голос-галлюцинация, – проговорил Фитц. – И он собирается мне помочь. Приплыли.