На вид ей было лет шесть, но даже для такого возраста она казалась маленькой. Одежда девятнадцатого века, вся в кружевах, выглядела до нелепого непрактичной: любой нормальный ребенок перепачкал бы ее уже через полчаса. Башмачки, похоже, ручной работы, застегивались на маленькие металлические пряжки. На плече она держала маленький зонтик, по цвету такой же, как платье. Во всем остальном девочка не отличалась от большинства детей. Хорошенькая, светлые волосы, ярко-зеленые глаза.
– Привет, – сказал я.
– Здрасте, – отозвалась она, слегка присев в реверансе, – ни дать ни взять Ширли Темпл. – Очень приятно с вами познакомиться, покойный мистер Гарри Дрезден.
Я решил держаться с ней поосторожнее: как знать, действительно ли она такая маленькая девочка, какой кажется?
– Откуда ты знаешь, как меня зовут?
Она сложила зонтик и постучала им по моей надгробной плите. Действительно, надпись золотыми буквами по белому мрамору гласила: «ЗДЕСЬ ПОКОИТСЯ ГАРРИ ДРЕЗДЕН». Чуть ниже, под золотой пентаграммой, виднелось: «ОН ПОГИБ ЗА ПРАВОЕ ДЕЛО».
На мгновение мне показалось, будто во рту у меня стоит странный сладковатый привкус, а в ноздри ударил запах сосновой хвои и свежей травы. По спине пробежал холодок, и я поежился. А потом и привкус, и запахи исчезли.
– Вы меня знаете? – спросила девочка. – Я ведь знаменита.
Я прищурился. Потом сделал усилие и, исчезнув со дна могилы, оказался рядом с девочкой. При этом, правда, я стоял лицом в другую сторону, поэтому со вздохом повернулся и осмотрелся по сторонам. Есть на Грейсленде один знаменитый памятник маленькой девочке, известной как Инес. Он стоит здесь уже два века, и каждые несколько лет появляются слухи, будто статуя пропадает с пьедестала, а посетители кладбища встречаются с маленькой девочкой в старомодной одежде.
Вот она, статуя, исчезнувшая с пьедестала.
– Ты Инес, – сказал я. – Знаменитый призрак Грейсленда.
Девочка рассмеялась и захлопала в ладоши:
– Меня так называли, да.
– Я слыхал, тебя откопали пару лет назад. Так что памятник остался только как реклама какого-то скульптора или чего-то в этом роде.
Она снова раскрыла зонтик и закинула его на плечо, покручивая, словно в раздумье.
– Боже мой! Людей интересуют дела, происходившие за сотни лет до их рождения. Кто бы мог подумать… – Она внимательно оглядела меня с ног до головы. – Мне нравится ваш плащ.
– Спасибо, – улыбнулся я. – Мне нравится твой зонтик.
Она расцвела улыбкой:
– Вы так галантны. Иногда мне кажется, что я никогда больше не встречу никого по-настоящему воспитанного. – Она еще раз пристально посмотрела на меня. – Мне кажется… Вы, должно быть, станете… – она задумчиво прикусила губу, сощурила глаза и медленно кивнула, – настоящим монстром.
Я нахмурился:
– Это почему?
– Все новорожденные во что-то превращаются, – наставительно сказала Инес.
– Я не новорожденный.
– Самый настоящий, – возразила она и мотнула головой в сторону моей могилы. – Вы вступили в новый мир. Ваша прошлая жизнь ничего не значит. Вас там больше нет. А перед вами открывается новая, бескрайняя Вселенная. – Она окинула кладбище спокойным взглядом. – Я видела много, очень много новорожденных, мистер Дрезден. И видела, во что они превращаются. Вот вы, ваша юная тень, – натуральный монстр.
– Вовсе нет, – обиделся я.
– Возможно, пока еще нет, – согласилась она. – Но… со временем, когда те, кто вам дорог, состарятся и уйдут, а вы ничего не сможете поделать, чтобы им помочь… еще как превратитесь. Вот увидите.
– Ты ошибаешься.
Ямочки на ее щеках сделались глубже.
– А что вам так не нравится, новорожденная тень? Вот я не вижу ничего плохого в том, чтобы быть монстром.
– А я вижу. Что в этом хорошего?
– О! – Девочка тряхнула головой. – Ну не будьте же таким ограниченным. Люди восхищаются монстрами. Они слагают про них легенды и песни. Завидуют им. Вот вы, новорожденная тень, знаете, что такое монстр? Монстр – это власть. Власть и свобода выбора. Монстры вольны выбирать. Монстры определяют мир. Монстры заставляют нас быть сильнее, умнее, лучше. Монстры отделяют сильных от слабых, они как кузня, что закаляет души, превращая их в сталь. Даже проклиная монстров, мы ими восхищаемся. Мечтаем превратиться в них, хотя бы отчасти. – Взгляд ее сделался отрешенным. – Есть вещи гораздо, гораздо страшнее, чем превратиться в монстра.
– Монстры причиняют людям зло. Я этого не делаю.
Инес захихикала – совсем по-детски, по-девчачьи. Она крутанулась на носках, взмахнув зонтиком.