В центре комнаты располагался десятиметровый дисковый механизм. Сложная система реек и рычагов позволяла легко сформировать на его поверхности замкнутую фигуру, практически любой сложности. Металл, использованный в рейках из которых и складывались контуры фигуры был алхимическим сплавом золота, серебра и олова, при этом сами рейки были вплавленны в чистейшее медное основание.
Ближе к выходу - располагалась кафедра, для мага проводящего ритуал. По стенам - были вырублены удобные шкафы-стеллажи с кучей алхимических и магических ингредиентов. В принципе, поворотом нескольких рычагов, диск мог быть превернут, после чего, на его оборотной стороне обнаруживался набор сугубо алхимических приспособлений, таких как котел, перегонный куб и универсальный стол.
Предназначалось данное помещение для того, что бы максимально оградить семью от наиболее серьезных, могущественных и страшных ритуалов. Каменная толща, исписанная вязью защитных заклятий и щедро засыпанная руническими чарами - экранировала практически все, что только могло выплеснуться в ходе экспериментов. Далеко не каждый фон Шпенглер - был магом. Но, однако, те что были - никогда не уставали лишний раз восхвалить предусмотрительность одного из своих предков.
Сюда, в защищенную часть, Кадэнс с Герхардом спускалась очень редко. Фон Шпенглер был, все же, не профессиональным колдуном, а скорее исследователем, так что в основном поднаторел в прикладной магии и не ритуальной. В итоге - даже ритуалы, если они были не слишком сложными или опасными, предпочитал проводить на поверхности, или хотя бы в обычном подвале, где располагалась его основная лаборатория. Очень уж "давили на темечко" десятки метров горной породы.
По большому счету, то, что они собиралсиь сделать в этот раз - тоже не проходило по категории опасной магии. В данном случае, востребованным был другой аспект "тайной комнаты". Дело в том, что чары защищавшие ее от прорыва - работали и в обратную сторону. Творение в ней волшбы - даже очень опытному магу удалось бы засечь только находясь буквально в шаге от этой самой комнаты. Пожалуй, даже богам и их посланцам заглянуть в эту камеру было бы нелегко.
Порошок из костей проклятого (не отпетого по канону самоубийцы-христианина, преданного малой анафеме) - показал вполне определенно, что над телом погибшего, еще при жизни производили некие метафизические манипуляции... Вот только не магического а теологического толку. Проще говоря, все произошедшее проходило по божественной а не магической части.
Боги, будучи скованными кучей установленных еще Создателем правил, тем не менее, были существами безгранично, в сравнении с Герхардом, могучими. Именно поэтому, вести свое расследование он, после этого открытия, собирался максимально тайно. Не привлекая внимания божества, стоявшего за этим убийством. Во всяком случае - не привлекая его раньше времени.
По хорошему, Герхард был последователем Богини (Очень условно. Примерно на том же уровне, на каком ни разу не заходивший в церковь москвич - считает себя христианином), так что, в самом крайнем случае, она, возможно, защитила бы своего адепта от чужого божества (являясь магом - Герхард просто априори попадал под аспект Великой Богини, что очень сильно упрочивало ее позиции в его защите), но, говоря откровенно, проверять это, Герхарду совершенно не улыбалось: а ну, не защитит?
В общем, по здравому размышлению, ритуал общения с духом - было решено проводить именно в защищенной комнате.
- Герк, слушай.. Помнишь ты Ивану рассказывал, что этот вид некромантии - опасен для души? Ты уверен, что оно того стоит?
- Ну... Это не совсем тот ритуал.
- Погоди, но мы же собираемся общаться с духом мертвеца?
- Именно. С духом но не с душей. То, что я сейчас буду делать - это спиритизм а не некромантия. - Герхард закончил расставлять свечи (обыкновенные, стеариновые) по уграм сложной, асимметричной замкнутой фигуры.
- Там мы не знали, жива Василиса или нет. Я собирался выдернуть для беседы ее душу. Здесь мы не выдергиваем а зовем. Причем не саму душу, а лишь ее проекцию. Посмертную проекцию: "бионекротический слепок" как это обозначил Николас в свое время. В принципе, связь у этого слепка с душей есть, и поговорить в ходе ритуала мы сможем и с самой душей, если нам приспичит. Но - никакого принуждения.
- Любопытно... А что мешало нам то же самое проделать с Василисой сразу?
- Для проведения этого ритуала - нужно быть уверенным, что объект мертв. В противном случае, мало того, что не сработает, так еще и Отдачей может очень здорово "ушибить".
- А сил тебе хватит, любовь моя?
- Хватит. Это же не чары, которые жрут ману и на формирование и на поддержание. Ритуал - это как рычаг. Мы размениваем мощность на продолжительность.
- Так вот зачем все эти "пляски с бубном"!
- Ну... Мы не шаманить идем, так что именно плясок и именно с бубном не обещаю. Но - интересно тебе, пожалуй, будет.
- Уже заранее предвкушаю.
Маг закончил подготовку. Теперь, окруженная свечами, в центре многоугольника покоилась чаша с дымящейся кровью ягненка. Сам ягненок был жив - Кадэнс исцелила раны зверушки и теперь, гладила доверчиво прижавшуюся к ней овечку, не отрывая глаз от чаши.
Герхард встал за кафедру, воздел руки в ритуальном жесте, после чего заговорил. Голос мага звучал гулко, мощно, властно и вместе с тем - страстно. Сердце Кадэнс замерло от восхищения и любви - она обожала голос своего мага, особенно в такие моменты.
- To pnИvma pou chАthike, den Иchoun dei tin ekdМkisi, ton opoМon i artiriakМ tСra na rМxei sto Иdafos:
AnatrichiastikС vasМleio sas parotrЩno na aporrМpsei. O aИras ton zontanСn kai pАli na anapnИete vathiА.
ThysiastikС aМma xedipsАsete edС apС ta chИria mou. BoreМte - apantМsoun se aplИs erotМseis se antАllagma*
На последних словах заклинания, реальность над чашей треснула неровной щелью. По лаборатории плеснул холод и пахнуло могилой. Ярко вспыхнули линии многоугольника, сдерживая чуждую силу внутри защитной фигуры. Сквозь разрыв в пространстве высунулась черная, словно обгорелая рука, затем вторая. Чудовищно изогнувшись, выставляя наружу локти, руки вцепились в края разрыва, вывернулись еще больше и в проем высунулась голова. Глаза Герхарда несколько расширились от удивления. Похоже, что-то шло не совсем по плану. Впрочем, это, надо полагать, тоже было предусмотрено. Во всяком случае, маг совершенно спокойно положил руку на предмет лежащий на кафедре и жестко, со сталью в голосе, произнес одну единственную фразу:
- KИrveros, fЩlakas ton nekrСn! Na eМste Иtoimoi na ektelИsoun to kathМkon sas.**
Кадэнс ощутила, что места в комнате стало существенно меньше. Адский страж не явился воплоти. Но проявил свою силу.
Тем временем, обгорелое существо вылезло уже по грудь. Страшный, узкий, деформированный череп с лохмотьями обгорелой кожи заворочался, обводя комнату взглядом слепых глазниц, наткнулся на чашу с кровью и вперился в нее. Еще один неловкий рывок и костяк ничком рухнул рядышком с чашей. Пару секунд он лежал неподвижно, после чего рванными движениями протянул руки и неловко ухватил чашу, с трудом оторвал ее от пола, поднял и, буквально, влил в себя ее содержимое. На глазах, с каждым глотком, ужасный пришелец приобретал все более человекообразные черты, приближаясь к тому облику, который Кадэнс с Герхардом видели на месте преступления. Наконец, чаша опустела. Бронзовая чаша упала на пол. Дух, обретший некое подобие плоти - повернулся к Герхарду.