— Госпожа, — с почтением в голосе отозвался Курт.
Руки с груди ускользнули за спину мага, Возвышенная отошла от скульптурной группы «жертвоприношение» и скомандовала:
— Отомри.
Фраза из детской игры произвела воистину магическое действие. Мышцы стали послушными и Курт осторожно отвел нож с траектории удара. Мила тут же подскочила и начала забрасывать Тихую Госпожу тысячей вопросов.
— Так ты все знала, Мила? — поинтересовался Курт.
— Конечно же. Мы с тетенькой еще раньше все придумали.
— Значит якорь среди нас, — сделал вывод жнец. — Среди тех, кто пошел на охоту. Каин, Радомир, Зоран или Стефан.
— Верно. Ты всегда был сообразительным. Однако там дело не только в якоре, все гораздо серьезнее и сложнее, — мягко ответила Госпожа. — Но все вопросы обсудим чуть позже. У меня тут для вас сюрприз.
— Куда уж больше-то? — проворчал Курт.
— Старый пень! — тут же окрестила рыжая зараза поведение жнеца.
— Будет вам, — чарующе рассмеялась Госпожа. — Тут к вам гости.
— Доченька! — донеслось откуда-то со стороны.
Мила неожиданно застыла и неуверенно повернулась на голос.
— Мама? — девочка во все глаза смотрела на молодую рыжеволосую женщину, за спиной которой стоял молодой крепкий мужчина, очень похожий на Михея. — Мамочка! Папка!
Девчонка понеслась навстречу потерянным родным и с визгом и слезами повисла на взрослых. Курт стыдливо отвел глаза, не хватало еще завидовать мелкой егозе. Своих родных он не видел уже двадцать пять лет, с тех пор, как их сожгли. Привычно загнав подступившую боль в глубины души жнец поднялся, и повернулся к Госпоже. Нужно узнать, что Возвышенная планирует дальше. И в тот же миг его шея оказалась в кольце рук, в ноздри ударил знакомый аромат жасмина, а в шею тепло выдохнули:
— Любимый.
Не смея поверить происходящему, Курт ощутил, как его обняли еще и за пояс, на этот раз со словами:
— Папочка.
Сколько он так простоял, обнимая жену и дочь, наслаждаясь давно забытыми ощущениями покоя и любви, Курт вряд ли мог сказать. Что шептал, находясь в горячке бушующих эмоций и чувств, не вспомнит и на пытках. Но, несомненно, за последние годы этот момент его жизни был самым светлым, за что он мысленно благодарил Госпожу. Но все когда-нибудь заканчивается. И когда жена и дочь нехотя отстранились от своего мужчины, Курт тяжело вздохнул.
— Ты изменился, любимый, — ласково проведя по щеке Курта ладонью, произнесла Веселина. — Стал лучше, сильнее. Благороднее.
— Ты идеализируешь, родная, — смущенно улыбнулся Курт.
— Тебе пора идти. У тебя еще долг, — жена, прижавшись, поцеловала его в губы. — Госпожа сказала, что мы скоро сможем вновь увидеться.
— Пока, папочка, — шмыгнула носом Лана. — Будем тебя ждать, очень-очень.
Обе дорогие сердцу девушки отошли на пару шагов от Курта, и растворились в Тени.
— Я тоже буду ждать, — тихо прошептал Курт. — Как и всегда.
Еще немного постояв, жнец направился к мерцающей неподалеку печати, и когда это он от нее отойти успел, и стоящей возле нее Госпоже. Рядом с Госпожой сидела довольная, как обожравшийся сметаны кот, рыжая егоза.
— Спасибо, — искренне поблагодарил Курт.
— Это был аванс, — мягко улыбнулась Возвышенная. — Теперь занимайте то положение, как были до попадания сюда.
Мила быстро улеглась на печать, а Курт, поправив ее руку, присел рядом, занес нож и застыл. Госпожа медленно обошла вокруг них, поправила положение Курта и хмыкнула, соглашаясь со своими мыслями.
— Ну а теперь слушайте, что я придумала.
Глава 10
Есть люди, жизнь которых можно взять за образец благополучия. Она тянется, проходя ожидаемые вехи, плавно движется и не менее плавно завершается, обычно в окружении детей и внуков. Таких людей Михей назвал бы счастливыми, потому как с высоты прожитых лет начинаешь ценить размеренность и покой, стабильность. Есть люди, каждая минута жизни которых — испытание, погоняющее приключением. Насыщенность такой жизни обычно компенсируется малой продолжительностью. Но зато таким людям нескучно, хотя это сомнительное преимущество. У некоторых же людей раз в жизни, вполне размеренной и распланированной, случается перелом. Крутой разворот, после которого уже нельзя, невозможно жить как прежде. Все существование делится на до и после.