Для войта Драконьего Клыка такое событие произошло восемь лет назад. Тогда в небольшой, пограничный со Светлым Лесом, городок Зеленную Рощу пришел сотворенный друидами мор — эльфийская лихоманка. Люди гибли, истекая кровью на второй день после заражения. Маги были бессильны, слишком мало времени еще прошло с начала мора, а перенесших заразу — единицы. А на пятый день, на пик смертей, к городку подошел эльфийский экспедиционный корпус. Михей тогда находился в Тирге, по вызову из легиона. В Зеленой Роще от мора в это время погибли его жена, сноха и два старших внука. Сын присоединился к ним чуть позже, когда истощенный, с оружием в руках плечом к плечу с немногочисленными оставшимися в живых мужчинами прикрывал бегство выживших из городка, охваченным первыми аккордами Войны Листвы. Из всей семьи войта тогда только Мила выжила чудом, пережила мор и смогла добраться до ближайшей к Зеленой Роще заставы.
Михей смог встретить свою внучку только через месяц после тех событий. Тогда, сжимая в объятьях рыдающую девочку, он подумал, что жизнь его разделилась на две половины. И теперь нужно строить все заново, посвятив себя рыжей егозе. Но сегодня, когда он обессилено сидит на траве, прижатый Стражем, а недалеко от него угрюмый жнец готовит его единственный смысл жизни к жертвоприношению, Михей понял, что крутые повороты в его жизни еще не закончились. Вся беда была в том, что он ничего не мог сделать. Любой выбор Михея не устраивал от слова совсем. Было бы время поразмыслить, взвесить все за и против, однако события уже сорвались в галоп, как пришпоренный конь, не давая ни минуты на раздумья.
Зашевелилась, затрещала сдерживаемыми путами костяная тварь. С торжествующим ревом помятый дракон стряхнул с себя последние ошметки черного вещества. Напряглись Теневые Стражи, натянулись тетивы, зашелестели клинки, доставаемые из ножен. Засветились руки у отца Радомира и графа. Охнул рядом Стефан. А Михей не мог оторвать потухшего взгляда от внучки и сидящего на коленях возле нее жнеца. Вот Курт вынул из сумки светящийся нож. Воздух прорезал очередной рев дракона, послышались звуки разрушаемых склепов — тварь торопилась на ужин. Нож резко взмыл вверх и, на мгновение, показавшееся войту вечностью, застыв в верхней точке, резко пошел вниз. Чтобы через секунду оказаться вонзенным по самую рукоять в грудь жнеца. Печать ярко полыхнула.
Ничего не понимающий Михей с растущим удивлением и робкой, еще только затеплившейся надеждой смотрел, как жнец с ножом в груди ловко подскочил, подхватил свой посох и быстрым шагом стал спускаться с холма навстречу немертвой твари. Действия Курта стали неожиданностью для всех. Люди собрались на склоне, чтобы не пропустить ни одной детали происходящего. Курт добрался до места боя потрошителей и Стражей одновременно с драконом. Несколько слетевших с правой руки Курта печатей угольно-черного цвета резко замедлили сопротивляющегося дракона. Лезвие косы воспламенилось черным огнем. И, когда нежить, сломав несколько удерживающих печатей, пригнула голову для атаки, подскочивший жнец вколотил черное лезвие косы между злобно горящих глаз. По позвонкам посоха в удерживаемую жнецом нежить стали вливаться волны тьмы. На какое-то время противники оказались равны, никто не мог пересилить другого. Но вот костяной дракон неуверенно рыкнул, переступил с лапы на лапу и беззвучно взорвался прахом. Когда пепельное облако опустилось к земле, стало видно, что Курт неподвижно сидит на коленях, опершись плечом на посох. Из груди все так же торчал ритуальный нож, невидящие глаза смотрели в землю. На губах застыла легкая улыбка. Жнец был мертв.
Михей с облегчением прижимал к себе всхлипывающую внучку и наблюдал, как Стражи осторожно поднимают своего господина на вершину холма. Аккуратно уложив тело и посох возле жертвенной печати, Теневые Стражи обнажили оружие и минуту стояли абсолютно молча, отдавая честь павшему соратнику. Потом так же молча приблизились к костру и расселись вокруг. Как-то стихийно и у других возникло желание почтить память погибшего. Сначала возле Курта остановился отец Радомир, прочитал отходную, что-то тихо сказал и отошел в сторону. Затем мертвого мага посетил Зоран в компании со Стефаном. Сам Михей подходить не спешил. Он не винил жнеца в чуть не произошедшем жертвоприношении и был даже благодарен за то, что Курт разменял свою жизнь на жизнь рыжей. Но неприятный осадок на душе остался, и неизвестно, когда он еще раствориться.
Душевные метания прервала Мила, просто взяв деда за руку и потянув в сторону тела. Возле жнеца стоял тер Салазар, видимо тоже решил почтить память. Наверное в этом старом, сложном и противоречивом человеке еще осталось что-то хорошее, раз решил поучаствовать в охоте на нежить, да и к смерти Курта остался неравнодушным. Граф повернулся к подошедшим Михею с Милой и вежливо улыбнулся. В следующее мгновение войт почувствовал мощный удар по лицу. Кажется, он упал. Сквозь звон в ушах пробивались крики, в глазах все плыло. Получившее в этот день жесточайшие нагрузки старческое тело никак не могло оправиться от очередного потрясения.