Михей сглотнул подступивший к горлу комок и отвлекся на приближающегося к ним потрошителя, попытался подползти к Миле, чтобы закрыть ее. С другой стороны то же действие пытался совершить обмотанный магической лозой отец Радомир. Потрошитель добрался до девочки быстрее, замахнулся глянцевыми когтями и срезал магические путы. Потом шустро освободил остальных людей и ринулся на помощь своему хозяину. Михей, прижав к себе внучку и наскоро осмотрев ее, продолжил наблюдать за батальной сценой «перворожденные упокаивают лича». Получалось у эльфов плохо, ну не были перворожденные приучены биться с таким противником.
Сцена подходила к финалу. То тут, то там мерцали вспышки личных порталов, один из которых странно моргнул, столкнувшись с прилетевшей в момент активации неопознанной печатью лича. Два потрошителя теснили пару раненных листоухих, не давая им времени на побег. Еще один эльф, поднятый личем за шею на вытянутой руке, надсадно подвывая и хрипя, пытался ускользнуть от жуткой пасти. Лич, в свою очередь, развлекался тем, что пытался выкусить извивающемуся перворожденному лицо. Люди сгрудились в кучу, ощетинились оружием и молча наблюдали. Что-то поделать со сложившейся ситуацией было свыше человеческих сил и возможностей. Но, как оказалось, так думали не все. Как только потрошители приняли своих противников на когти, из под Михеевой подмыхи раздался звонкий голос рыжей засранки.
— Дядя Курт, а дядя Курт?! Хватит уже тупой нежитью притворяться! — и пока ее не успели заткнуть, продолжила. — Смотри, как ты насорил! Вот что бы тебе тетя Веселина сказала?!
«Дядя Курт» повернул голову в сторону сгрудившихся людей. Учитывая, что к людям он стоял спиной, картина стала еще сюрреалистичнее. Огоньки в глазах мигнули, огромная зубастая пасть стала медленно уменьшаться.
— Думаешь? — проговорил лич голосом Курта, когда его рот приобрел человеческие очертания. — А я только начал входить во вкус. Веселиться, да.
Лич осмотрел поле боя, одним движением сломал шею вопящему эльфу и брезгливо отбросил тело в сторону. Затем, отряхнув руки, растерянно улыбнулся, что в сочетании с окровавленными зубами выглядело жутковато, и добавил:
— И правда, — почесал он голову. — Грязновато получилось.
— Курт? — отец Радомир зажег на ладонях экзорцизм, и стал медленно приближаться к личу.
— Курт, Курт, — согласился со священником лич.
Мимо пронеслась Мила и повисла на шее у мертвого мага.
— Я так боялась, что ничего не получится, — с ходу затараторила она. — Так волновалась. Все думала что ничего-ничегошеньки не получилось.
— Но ты же мертв? — продолжал пытать лича священник.
— Мертвее не бывает, да, — лич вяло, но аккуратно, пытался оторвать от себя рыжую егозу.
— А как тогда…
— Радомир, хватит уже мяться. И погаси эту штуку, пока не прижег никого ненароком, — лич махнул рукой в сторону экзорцизма. — Тебе же пресветлый князь еще сказал, что перед тобой daen gollor. Ты уже настолько закоснел в неверии, что тебе даже глава эльфийского дома не авторитет?
— Мда, — священник погасил ладони и вытер испарину со лба. — Никогда бы не подумал, что буду вести мирную беседу с личем.
— А это ненадолго, — огорошил его Курт. — Незадолго после рассвета Благословление Госпожи спадет, и вот тогда у вас тут образуется самый настоящий лич. Безмозглый, злобный и голодный.
Михей оглянулся, незаметно наступили густые сумерки.
— Но тогда получается, что тебя…
— Нужно казнить, — завершил фразу Курт. — Причем до того момента, когда разум покинет это тело.
Курт махнул рукой, что-то показал, и Стражи стали споро стаскивать тела в кучу под холмом, недалеко от крайних склепов. Не забывая, впрочем, избавить эльфов от «лишних» вещей. Лич направил какую-то печать на вершину холма, и трава очистилась от крови и пыли, приобретя вид нехоженого луга с проплешиной жертвенной печати.
— Отдыхайте пока, — махнул в сторону кострища лич.
— А ты что будешь делать? — подозрительно поинтересовался священник.
— О! Да у меня гора планов на вечер, и часть ночи, — огоньки задорно полыхнули. — Хочешь присоединиться?
— Не откажусь, пожалуй, — отец Радомир не рискнул оставлять странного лича без внимания.
Пошел с ними и Михей, отправив в приказном порядке бурчащую Милу сначала к Зорану — ужинать, а потом в фургон — спать. Они спустились с холма, к куче мертвых эльфов. Жнец походя метнул в них огненную печать. Гора тел начала весело гореть, как будто была сложена из хорошо просушенных поленьев, распространяя мерзкий сладковатый запах. Рядом Курт уже расчистил часть травы, а потом нанес на очищенную поверхность знакомый рисунок.