Одно только пугало. Опять красные огни на одном из отрезков трассы. Почему так много аварий? Хотя, наверное, не так важно — гонка подходила к концу, большая половина кругов пройдена. Джордж выполнил программу минимум и устроил шоу, раз камеры запечатлели эпичный обгон Мани и борьбу с Паскалями. Зрители его запомнят, это точно!
— Емельян Королёв у тебя на хвосте.
Слова, переданные по радио, прозвучали как гром средь ясного неба. Джордж словно очнулся и увидел в зеркале заднего вида болид команды Квинс, управляемый Емельяном. Как? Когда он так быстро успел? Самое жуткое — золотой болид с острым передним обтекателем приближался к Джорджу стремительно, будто сам Джордж просто стоял на месте.
— Джордж… — Голос сэра Айзека стал неожиданно серьёзным. Не весело, совсем не весело. — Тебе, наверное, неприятно это слышать, но мы должны уступить Емельяну позицию. Его скорость превосходит нашу. Плюс случившееся с Элио… Мы выполнили свой план. Не нужно бороться с Емельяном.
Джордж ничего не ответил. Просьба руководителя команды его просто ошарашила. Ладно все эти наставления быть осторожнее, но уступить позицию? Это же абсурд! Джордж твёрдо решил, что будет бороться до самого конца. Тем более, вот-вот ему предоставится возможность набрать скорость. Впереди как раз его «любимый» трамплин, который даёт временное ускорение.
Всё должно получиться. Он уже отточил этот трюк в режиме реальной гонки. Плевать на Емельяна. Джордж точно помнил порядок действий. Минимальная высота. Включить энергоподхват. И…
Джордж не справился с управлением при приземлении. Его болид развернуло, а затем он и вовсе ударился о трассу, пропрыгал несколько метров и впечатался в ограждение.
На отрезке, где вылетел Джордж, загорелись красные огни.
А Емельян Королёв улетел далеко вперёд.
Глава 17. Дурная голова хвосту покоя не даёт
1
— Змей, Эрик и Пушан — первая тройка. Вы — четвёртый, — сообщил по радио гоночный инженер, имя которого Емельян так и не запомнил. А что, он не виноват, слишком много работников в команде «Квинс», каждый сезон новые морды!
— Ясно, — выдавил Емельян в ответ. — А что с крысами?
— Крысы-крысы… имеете в виду «Кефир Рейсинг», да?
— А у нас есть другая крысиная команда?
— Простите, сэр. Конечно, нет. — Инженер на пару секунд замолчал, будто переговаривался с кем-то. — «Кефир Рейсинг» выбыли из гонки из-за аварии, но в итоговом протоколе числятся десятыми, так как всего вылетело одиннадцать пилотов из двадцати. Джордж Простоджордж был последним. Судьи ещё совещаются по поводу того, зачислять ли ему одно очко…
Емельян сжал обе лапы в кулаки и уронил их на подлокотники. Болид его летел к гаражу в режиме автопилота, поэтому им можно было уже не управлять; но очень хотелось развернуться в сторону подиума, остановиться там, где размечено место победителя, получить кубок и выпить победное молоко. Проклятый хорёк испортил ему квалификацию и украл заслуженную победу.
Вечер после гонки Емельян практически не запомнил. Как обычно, он встретился с командой, на заседании подвели итоги, а потом все отправились праздновать второе место Эрика. Емельян вежливо отказался, ссылаясь на усталость и какие-то личные планы. Конечно, его планы — валяться в кровати своего номера в отеле, иногда поглядывая в телефон. Выходные оставили неприятное послевкусие.
Он бы так и остался лежать до ночи, если бы не позвонила Софья.
— Емельян, я хочу поговорить с тобой при личной встрече. Не как твой менеджер, а как твоя мать.
Емельян закатил глаза. Мать-менеджер — это то, чем он гордился бы, если бы фанаты не подшучивали над этим в социальных сетях. Софья — легенда гонок «фурикар», чемпионка мира, одна из лучших. Емельян часто думал, как бы к ней относился, если бы не посчастливилось родиться её сыном; и чаще всего приходил к выводу, что восхищался бы ей, как восхищался другими чемпионами прошлых лет. Он обожал пересматривать старые гонки не меньше, чем выступать лично.
Софью он любил как мать, но иногда хотел от неё дистанцироваться. В прошлом сезоне Емельян прыгнул выше головы и чуть не выиграл титул чемпиона мира. Он хотел, чтобы его перестали ассоциировать с матерью и говорить о нём, как о сыне чемпионки, а не самодостаточном гонщике. Поэтому каждый раз, когда Софья напоминала ему о том, что она его менеджер, у него вздымалась шерсть.