Завком организовал дискуссию о текучести кадров. Докладчик с возмущением говорил, что есть артель, где платят на четыре форинта больше, чем у нас.
Возмутительно! На всякий случай я записал адрес артели.
Психолог долго расспрашивал, какой цвет нравится мне больше: гороховый или голубой? Я ответил: ярко-синий с желтыми крапинками. Он записал себе в блокнот и, удовлетворенный, ушел.
Если так будет продолжаться, я уйду отсюда…
По указанию свыше на нашем заводе производили научный анализ флюктуации. Мы должны были ответить на шестьсот семьдесят восемь вопросов. Очень многие не заполнили анкет, предпочли уволиться. Теперь, я слышал, подготавливают новое научное исследование, чтобы установить: почему одновременно уволилось столько народу?
Сегодня я прочел в газете, что в районе Пешта какое-то маленькое предприятие платит на пять форинтов больше и таким образом переманивает работников с других заводов.
Завтра поеду посмотрю, что это за предприятие.
Полгода тружусь на новом месте и чувствую себя превосходно. Правда, работать приходится больше, но и платят больше. Кроме того, ценят. Сегодня, например, подошел ко мне инженер и спросил: как самочувствие? Я ответил ему: большое спасибо, чувствую себя прекрасно. Он очень обрадовался, а потом, пристально глядя мне в глаза, задал вопрос: если на другом предприятии мне бы платили на пару форинтов больше, ушел бы я отсюда?
Господи! И тут начинается!
Волнующая жизнь
— В приемной вас ждет собака, — сказала секретарша. — Она желает с вами побеседовать.
Журналист побледнел. Он только что опубликовал статью, а которой, между прочим, говорилось, что постепенно псы вытесняют из парков детей.
— Собака большая?
— Овчарка, — ответила секретарша. — Она взволнована. Бегает взад и вперед по приемной.
— Хана мне! — прошептал журналист и нервно закурил. Он знал, что статья наделала много шуму, и был готов к любым неожиданностям. Вынув из письменного стола веревочную лестницу, он моментально оказался за окном.
— Не удерешь! — злорадно вскричала секретарша и, подбежав к окну, принялась кромсать перочинным ножом веревку. — Будешь знать, как обижать собачек!
— Илонка, что вы делаете? — простонал, болтаясь между этажами, журналист. — Вы хотите…
Закончить он не успел. Начал падать…
— Правее! Еще правее! — кричали внизу какие-то мужчины, растягивая спасательную сеть. Журналист благополучно приземлился, вернее присетился.
— Благодарю, вы спасли мне жизнь, — пролепетал он, придя в себя. — Но откуда вы узнали, что…
— Догадались. Когда вы написали статью о собаках, мы поняли, что вас начнут травить, и следовали за вами повсюду как тень.
— Вы не собачники?
— Нет. Кошатники мы.
Дома его ждала пустая квартира и письмо: «Возвращаюсь к маме. Не могу жить с человеком, который не любит собак. Ольга».
Он рухнул на стул и задумался: что теперь делать? Немного погодя позвонил главному редактору.
— Ты должен помочь мне, товарищ Глезич. Меня преследуют собачники.
— Ничего не могу сделать, — ответил главный. — Я предупреждал, чтобы ты не затрагивал эту тему.
— Неужели я не могу высказать свое мнение?
— Можешь, но теперь расхлебывай сам кашу, которую заварил, — безразличным тоном сказал главный и положил трубку.
В этот момент раздался звонок в дверь.
— Кто там? — спросил журналист, не открывая.
— Это я, почтальон. Принес посылочку.
— Какую посылочку?
— Не знаю, кажется, будильник. Там что-то тикает…
«Адская машина!» — промелькнуло в голове журналиста. Он
выхватил посылку из рук почтальона и пустился бежать.
— Куда вы так спешите? — остановил его дворник. — Я хочу поздравить вас с прекрасной статьей…
— Потом, потом! Сейчас мне некогда!
Он добежал до Дуная в рекордное время. Бросил посылку в воду и закрыл глаза. Несколько минут простоял в ожидании, но взрыва не последовало.
Когда он открыл глаза, то увидел перед собой маленькую таксу, которая глядела на него, расставив кривые лапы и склонив голову набок.
— Спасите! — в ужасе закричал журналист. — На помощь!
— А еще мужчина! — презрительно произнес владелец собаки. — Испугаться щенка! Пойдем, моя звездочка, пойдем, это глупый дядя…
На следующий день он взял отпуск и уехал в провинцию. Родственники в Кишлеце не приняли его из-за статьи о собаках. Но родственники в Надьлеце приняли его из-за статьи о собаках. Через четыре недели пришла телеграмма из редакции: «Страсти утихли. Можешь возращаться. Глезич».