После непостижимого промежутка времени я наконец вернулся в себя. Всё это время Мойра говорила со мной, успокаивая меня, и напоминая мне о чём-нибудь из моей смертной жизни, помогая мне вернуть себе перспективу. Когда я наконец снова стал вменяемым, я был поражён изменениями в моего физического тела.
Оно будто состояло из расплавленного камня — я был настолько горячим, что светился подобно вытащенному из горна железу. Однако теперь, когда я успокоился, я стал остывать, и мой цвет сменился на тускло-оранжевый. Я также был гораздо крупнее обычного. Во мне было по крайней мере пятнадцать футов роста, и всё остальное увеличилось пропорционально. Теперь, когда мой разум вернулся в норму, я ощущал себя близким к панике из-за перемен в своём теле. Я понятия не имел, как снова вернуться к плоти и крови.
В отчаянии, я посмотрел вниз, на Мойру:
— Что мне теперь делать?
— Я просто рада, что ты наконец пришёл в себя, — ответила она.
— А что с этим?! — в панике сказал я, подняв свою огромную каменистую руку.
— Теперь, когда ты снова стал собой, я считаю, что эта часть будет для тебя простой, — сказал она. — На случай, если ты не помнишь, ты только что чуть было не стёр всю жизнь с лица земли. Я думаю, мы, все остальные, заслуживаем минутку, чтобы собраться с мыслями.
— Возможно, если бы ты просто объяснила, как я таким стал, — предложил я.
— Я не уверена, как ты делал всё то, что ты только что делал, — странным тоном сказала она. — Обычно, когда кто-то сливается с землёй так, как это сделал ты, то их разум полностью поглощается, и они полностью теряют представление о своих прежних эмоциях, однако ты каким-то образом в процессе этого проецировал свои эмоции на всё остальное. Я даже почувствовала гнев. Ты не просто стал частью земли, ты сделал землю частью себя.
— И что это должно значить? — спросил я.
— Я не знаю, — сказала она. В её голосе звучали почти раздражённые нотки. — Кроме того, что ты не должен был оставаться собой. Ты зашёл слишком далеко, и это ещё мягко сказано. Тебе сейчас следовало быть таким, как я.
Я бросил взгляд на своё тело:
— Я думаю, мы и впрямь имеем кое-что общее.
— Я не это имела ввиду, — огрызнулась она. — Я нереальна; я — тень человека, которым раньше была. Ты же всё ещё являешься собой.
— Я не могу вернуться в Ланкастер в таком виде, — проинформировал я её.
Она вздохнула, то есть, если это понятие применимо к стихийным существам:
— Ты сменил своё физическое тело. В данном случае это было побочным эффектом твоего единения с землёй, но если бы ты зашёл ещё дальше, то твоё тело полностью бы потеряло человекообразную форму, и и стало бы неотличимо от самой земли — так тебе понятно?
Я кивнул:
— И как мне повернуть это вспять?
— Идиот, — внезапно сказала она. — Подумать только — ты готов был сделать столь многое, но не можешь справиться с самой фундаментальной частью смены формы.
— У меня были не самые общительные учителя, — с сарказмом ответил я.
— Закрой глаза, и представь себя таким, каким ты был раньше, — ответила она, не удостоив мою ремарку ответом. — Заблокируй всё кроме своего личного «я», оборви любые связи со всем остальным. Ты должен не думать ни о чём кроме своего тела, и это должно быть тело, которое ты помнишь. Слушая сущность своего нынешнего «я», уговори его стать тем «я», которое ты помнишь.
Я немного подумал о том, что она сказала, прежде чем заговорить:
— Я могу изменить что угодно?
— Что ты имеешь ввиду? — сказала она, нахмурившись.
— У меня был сколотый зуб, — сказал я, для примера, — могу ли я представить себя с целым зубом?
— Ты занимаешь тело гиганта, созданного из скалы и магмы, и ты хочешь знать, можешь ли ты восстановить себя без скола на зубе? — осведомилась она с не очень сочувственным выражением лица.
— Да.
Она долго глазела на меня, раздумывая, прежде чем заговорила:
— Да, ты можешь воссоздать своё тело с идеальным зубом — однако это было бы рискованно. Ты должен вспомнить своё тело не просто мысленно, но интуитивно. Если ты допустишь ошибку, то можешь умереть. Попытка изменить в процессе свою память может привести к трагичной неудаче.
Я сжал свою гранитную челюсть:
— Я только что обнаружил, что моя жена мертва, и вместе с ней — мой друг, так что мне плевать, если я потерплю неудачу, — заявил я, и с этими словами закрыл глаза, попытавшись сделать то, что она сказала, представив себя таким, каким был. Сперва ничего не произошло, пока я не прислушался к своему телу. Услышав его своим разумом, я начал его менять. Это осознание шокировало: я был каменистым гигантом потому, что песня моего тела говорила, что я им был, и просто меняя её реальность, я стал человеком из плоти и крови, которого я помнил.