— Я просто задам кое-какие вопросы, — были мои слова. «И узнаю, кто стоит за убийством моей жены и нерождённого ребёнка», — мысленно добавил я. Моё сердце поглотила холодная пустота, оставив лишь ледяной гнев, смешанный с упрямством. — А потом я начну сжигать его, по частям… но не слишком быстро. Я же не хочу спешить, в самом деле, — улыбнулся я.
Пока я шёл через коридоры, направляясь к лестнице, которая приведёт меня вниз, в темницу, меня отыскали моя мать и Дженевив. Они были последними людьми, которых я хотел видеть, поэтому я проигнорировал их, и, произнеся слово, перекрыл коридор щитом невидимой силы. Моё здравомыслие было на исходе, но я всё же не хотел, чтобы они видели то, что произойдёт внизу. «Лучше им остаться здесь, наверху», — подумал я про себя.
Я почти дошёл до лестницы, и на ходу тихая часть меня отрешённо наблюдала. Если бы Марк или Роуз были здесь, то они, возможно, смогли бы меня успокоить, но они были слишком далеко, чтобы помочь. «Пенни была бы ещё лучше», — и от этой мысли у меня сжалось в животе. Внутри я чувствовал лишь ледяной свёрток боли, но в моём разуме не было ничего кроме образов пламени.
Я завернул за угол, и обнаружил Ариадну, стоявшую перед дверью, которая вела на лестницу в темницу.
— Мордэкай, мне нужно с тобой поговорить.
— Пожалуйста, отойди, — без всякого выражения сказал я.
— Я должна с тобой поговорить, — сказала она с выражением упорства — исчезла испугавшаяся своего отца девушка, которую я видел ранее. Я лениво задумался, когда она успела стать женщиной — казалось, что лишь день назад она была докучливой младшей сестрой Марка. Но та часть меня, которая гадала, не была главной — у меня не было места для потакания своей ностальгии… больше не было.
Я уже знал, что на ней было надето одно из сделанных мною ожерелий, поэтому я не потрудился пытаться погрузить её в сон. Я не хотел делать ей больно, но терпение у меня было в дефиците. «Борок Ингак», — сказал я, разрывая находившуюся у неё за спиной дверь на части с точностью, которой у меня не было год назад. Внезапная потеря опоры сзади заставила её податься назад, и она бы упала вниз по лестнице, но я уже шагнул вперёд, поймав её за руку.
— Осторожно, Марк никогда мне не простит, если я случайно тебе наврежу, — мягко сказал я, вытягивая её из дверного проёма.
Испуганное выражение её взгляда сказало мне всё, что мне нужно было знать. Что-то в моём тоне уже выдало мою тайну. Я одичал — даже хуже, я был поглощён желанием совершить убийство.
— Морт, ты должен меня выслушать! — крикнула она, когда я оттолкнул её назад, и запечатал щитом оставшийся между нами дверной проём.
Я повернулся к ней спиной, и начал спускаться по лестнице. Тихая часть меня сделала наблюдение, что тёмный лестничный колодец вполне мог быть метафорой для моего собственного душевного спуска во тьму.
— Ты не хочешь этого видеть, Ариадна, — на ходу сказа я. Я не особо беспокоился о том, слышала она меня или нет.
— Пенни оставила тебе записку! Ты её видел?! — крикнула она мне вслед. Её слова были слегка приглушены преграждавшим ей путь силовым экраном, но я всё равно их услышал. Мои ноги остановились сами по себе.
— Что? — раздражённо развернулся я. Бедная девушка, хоть и бывшая красивой, была в слезах.
— Она оставила тебе записку. Джо МакДэниел должен был тебе её дать.
Мой гнев посторонился, освободив места для капельки обычного раздражения:
— Я смогу прочитать её позже, сейчас моего мнения уже ничто не изменит.
Я начал снова отворачиваться, но она закричала мне:
— У неё было видение! Она хотела, чтобы ты прочитал её до того, как сделаешь что-то ещё… она знала, Мордэкай! Она знала!
Мой холодный гнев становился несколько более нормальным горячим гневом.
— Да просто скажи мне, что в ней говорилось, чёрт побери! — убрал я с дверного проёма щит, и вышел обратно к ней. Я хотел только закончить наш разговор, чтобы я мог спуститься вниз, и позаботиться о своих незавершённых делах. У меня чесались руки от нетерпения.
— Я не знаю! — в отчаянии сказала она. — Я не знаю. Она отказалась сказать мне, но она хотела, чтобы ты её прочитал. Она знала, что должно вот-вот случиться, и она сказала, что записку должен видеть только ты.
Впервые с того момента, когда я решил, что буду медленно пытать до смерти человека внизу, я на самом деле остановился, чтобы подумать. «Если она знала, то, наверное, у неё был план», — подумал я. «Это может означать, что она не мертва, но по какой-то причине не хочет, чтобы кто-то осознал этот факт». Это значило, что её записка могла быть оставлена, чтобы не дать мне допустить ошибку, основываясь на таком предположении. Не было никакого способа судить о её решениях, не прочитав сперва записку.