Мой пленник внимательно наблюдал за мной, и на его лице застыло выражение любопытства. Его рот открывался и закрывался, но оттуда звучал лишь хриплый, каркающий звук. Однако он продолжал пытаться, и в конце концов я разобрал одно слово — «спасибо».
Его благодарность почему-то меня разъярила:
— Не благодари меня. Я ещё могу убить тебя за то, что ты сделал, — сказал я, разозлившись, затем встал, и покинул комнату. Лизэтт ждала снаружи, всё ещё разговаривая с Харолдом. — Покорми его, — сказал я ей.
Повернувшись к Харолду, я обратился к нему напрямую:
— Приглядывай за ним. Я пока пойду отдохну. Если он попытается снять ожерелье, выводи всех из комнаты.
Он странно посмотрел на меня:
— Вы не против, если я спрошу, почему?
— Потому что с оторванными конечностями вы мне будете нравиться меньше, — грубо сказал я. — Вернусь через несколько часов, — объявил я, и ушёл — мне нужно было подышать свежим воздухом, чтобы прочистить голову. Я надеялся, что ко времени моего возвращения к пленнику вернётся дар речи.
Глава 29
Несмотря на свои намерения, вернулся я гораздо позже. После короткого полдника я задремал на несколько часов. Я и не осознавал, насколько сильно я устал, но стресс и события прошлого дня не позволили мне хорошенько выспаться прошлой ночью. Когда я показался тем вечером, небо уже темнело.
Я обнаружил, что Харолд всё ещё сторожил в комнате. Он, похоже, был рад меня видеть.
— Он заговорил, — проинформировал он меня.
— Тогда почему ты не послал за мной?
— Послал, но мне сказали, что вы спите, и я решил, что это подождёт, — ответил он.
Сон улучшил моё настроение, поэтому я не стал спорить:
— Что он сказал?
— Я только назвал ему своё имя, — сказал лежавший на кровати человек.
Я проигнорировал его, не отрывая взгляда от Харолда. Чуть погодя он осознал, что я ждал его ответа.
— Именно так, он назвал своё имя, и я сказал ему заткнуться, пока у вас не появится время с ним поговорить.
Я кивнул:
— Молодец. Подожди пока в коридоре. Я хочу какое-то время поговорить с ним наедине.
Когда дюжий рыцарь ушёл, я перевёл свой внимание на тихо наблюдавшего за мной с кровати мужчину:
— Как тебя зовут?
— Уолтэр, — просто сказал он. Я видел по его лицу, что его подмывало упомянуть, что он уже сказал это Харолду, но здравый смысл восторжествовал.
— А фамилия?
— Та́тчер, — ответил он. Я увидел, как аура вокруг него замерцала, когда он солгал.
Я подумал было позволить ему продолжить, чтобы посмотреть, какие ещё байки он будет травить, но решил, что это будет не очень конструктивно:
— Не лги мне, Уолтэр. Это — плохое начало для нашего разговора.
Он одарил меня нервной улыбкой:
— Прости, я обязан был попытаться.
— Моя жена мертва, Уолтэр. То, что ты сейчас ещё жив — чудо, и моё чувство юмора сейчас сошло на нет, — прямо заявил я.
— Почему ты вылечил меня? — спросил он.
Потребовался весь ещё остававшийся у меня самоконтроль, чтобы не убить его тут же:
— Если ты не скажешь мне своё имя, то ситуация обернётся худо, и я ещё больше пожалею о том, что вылечил тебя.
— Уолтэр Прэйсиан, — ответил он.
— Вот это — совсем другое дело, — сказал я ему. — Уверен, ты уже успел заметить несколько подробностей своего положения.
Уолтэр кивнул:
— Я ничего не ощущаю. Из-за этого? — он поднял кулон, который я прошлым днём застегнул вокруг его шеи.
— Да, это — причина, по которой ты почти ничего не можешь ощущать. Он также ограничит твои магические способности.
Он нахмурился:
— Где ты взял такую штуку?
— Сам сделал, прошлым вечером, — ответил я. «Используя ожерелье своей мёртвой жены», — добавил я мысленно. Я изменил чары, чтобы полностью закрывать от мира разум, который они защищали, блокируя его магические чувства, а также его силу. Это было побочным эффектом, который я заметил, когда впервые сделал это ожерелье для защиты Пенни, и это было основной причиной, почему я никогда не носил созданные мною кулоны. Теперь я использовал и усилил этот эффект, чтобы фактически сковать силу Уолтэра. Я также сменил защёлку на один из своих взрывающихся железных шариков. Чтобы не дать ему взорваться, пока я с ним возился, я поговорил с металлом в ожерелье и с металлом железного шарика, чтобы убедить их слиться вместе, без шва. Результатом моих усилий стало ожерелье, содержавшее двое переплетённых чар — сломай одно из них, или разорви круг, и оно взорвётся. Лишь архимаг был способен снять ожерелье, не сломав его.