Я отвёл от неё свой взгляд, но мой магический взор ясно видел, как она осознала страшные новости. По её телу пробежала почти невидимая дрожь, а затем она полностью замерла, будто была высечена из камня. Долгий миг она вообще не двигалась, даже не дышала — единственным движением в ней было ускоренно бьющееся сердце. Когда она наконец пришла в движение, оно было плавным и изящным, будто она полностью сосредоточилась на своей походке.
Она села на маленькую кушетку в пятнадцати футах, повернувшись лицом к окну. Её лицо было скрыто от меня, но я ощутил, что её глаза были закрыты, когда она произнесла:
— Я хотела бы, чтобы ты рассказал мне, что произошло, пожалуйста, пока я ещё сохраняю самообладание.
Я не мог не восхититься её сдержанности, и пожалел, чтобы я сам не справился хотя бы вполовину так хорошо, когда только узнал. Медленно, осторожно, я начал рассказ, ничего не упуская. Если ей и не терпелось узнать важные подробности, то я этого определить не смог, поскольку она ни разу не прервала меня, и вообще не произнесла ни слова.
До тех пор, пока я не закончил, и мой рассказ не сел на мель неловкой тишины — только тогда она снова заговорила:
— Спасибо, Мордэкай. Хороший рассказ, — высказала Роуз. Она медленно встала, и кивнула в моём направлении: — Это всё ещё свежие новости для меня — если ты не против, я думаю, что хотела бы какое-то время побыть одна, — закончила она, спрятав руки в складках своего платье, но своим магическим взором я всё ещё мог видеть, что они дрожали.
Я шагнул к ней:
— Роуз…
— Нет, Мордэкай, пожалуйста, — перебила она. — Ты можешь нанести мне визит завтра. Мне нужно какое-то время, чтобы взять себя в руки, — произнесла она, и дрожь в её руках переросла в общее дрожание по всему её телу.
Её уверенность заставила меня приостановиться, и я подумал о том, чтобы уйти. Это казалось гораздо проще, чем встретить в лицо бурю, которая крылась за плотно закрытыми створками её глаз. Затем я вспомнил свою собственную ночь, когда я был один в своей комнате, после того, как чуть не убил человека для утоления собственной жажды мести, вместо того, чтобы посмотреть в лицо своему собственному горю. Я сделал ещё несколько шагов к ней. «Тебе не придётся сражаться с этим одной».
— Пожалуйста, уйди, Мордэкай. Ты не понимаешь, в нашей семье не так справляются с этими вещами, — сказала она приказным тоном, но её подвёл внезапный выворачивающий нутро всхлип, надломивший её голос посередине фразы. Её равновесие пошатнулось, и я поймал её прежде, чем она смогла упасть.
— Нет, Мордэкай! — закричала она мне в рубашку. — Мы не так это делаем! — плакала она, крича на меня. — Я — Хайтауэр, мы не оплакиваем в присутствии посторонних… — рыдала она, одновременно колотя мне по груди.
Я крепко держал её, пока её истерика не снизилась до более мягкого рыдания.
— Значит, твоей семье надо найти способ получше, — мягко сказал ей я. Она рыдала ещё какой-то неизвестный промежуток времени, и послеполуденные тени стали длиннее, и исчезли в сумерках, прежде чем она успокоилась. Наконец она затихла, а я просто держал её, поглаживая по волосам. Снаружи солнце опустилось за линию крыш, и город будто задержал дыхание в ожидании ночи.
— Мне лучше вернуться домой, — сказал я ей.
Она кивнула, и я заметил, как припухли её глаза. Глядя на её криво висящие волосы и красное лицо, я не мог не подумать, что впервые в жизни вижу её настолько растрёпанной. В другой день я мог бы засмеяться. Она сама проводила меня до двери, под неодобрительным присмотрим Анжелы. Я и представить себе не мог, что могла думать её горничная.
Когда я шагнул за порог, она схватила меня за руку:
— Не уходи слишком далеко. Я найду тебя завтра. Позаботься о том, чтобы я тебя нашла.
— Мне всё ещё нужно найти Марка. Он ещё не слышал новости.
Она отпустила мою руку:
— С этим я могу помочь.
Я выло улыбнулся:
— Значит, до завтра, — повернулся я, и пошёл обратно к своему собственному дому в городе. Дверь закрылась ненадолго у меня за спиной, прежде чем снова открыться.
— Мордэкай, — окликнула она.
Я оглянулся через плечо на растрёпанную Леди Роуз, выглядывавшую из двери:
— Да?
— Спасибо, — сказала она, и снова захлопнула дверь.
А я пошёл дальше, в сгущающиеся сумерки.
Глава 31
Следующее утро застало меня ещё в кровати, когда Роуз явилась ко мне на порог. Вообще-то, это утверждение не совсем верно. Более точно было бы сказать, что Роуз застала меня в кровати, когда утро явилось ко мне на порог. Утро было хотя бы достаточно вежливо, чтобы сперва постучать, потому что Роуз этого не сделала.