Поскольку я пока не рассказал ей никаких подробностей, я был весьма поражён её догадкой:
— Да. Как ты догадалась?
— У нас уже были хорошие доказательства того, что именно он изначально послал похитителей в Ланкастер. А теперь ты говоришь мне, что они живы, и я только что получила известия кое о чём необычном, случившемся позапрошлой ночью, — ответила она. — Мордэкай, ты имеешь хоть какое-нибудь представление о том, чего он хочет?
— Попридержи коней, — сказал я ей. — Я всё ещё не знаю, что ты выяснила.
— Почему бы тебе не рассказать мне, как ты узнал, что они живы, — предложила она.
— Скоро расскажу — сначала я хочу знать, что ты выяснила про позапрошлую ночь, — парировал я.
Она пожала плечами:
— Немногое, на самом деле — просто Король на несколько часов отпустил всю стражу на задних воротах дворца. Я понятия не имела, зачем он это сделал, но я знала, что он наверняка тайно встречался с кем-то, или перемещал что-то, что нужно было скрывать. А теперь ты говоришь мне, что они живы… легко видеть, как выстроились мои умозаключения.
Если я когда и сомневался в остроте ума Роуз, то теперь у меня были все тому доказательства. Её ум был оружием. Если нам всё же удастся спасти Дориана, то мне было его почти жалко. Ему никогда не удастся ничего от неё скрыть. Хорошо, что он патологически честен.
— Я всё ещё поражаюсь тому, как проворен твой ум, Роуз, — сказал я ей.
Она пыталась поправить свою внешность, промокая свои щёки платочком, который вытащила из ящика своего стола.
— Давай выслушаем твой рассказ, Мордэкай, — напомнила она мне, но прежде, чем я смог начать, она пересекла комнату до двери, и открыла её. — Можешь входить обратно, Уолтэр, благодарю.
Я объяснил ей про наше едва не окончившееся катастрофой исследование пещер рядом с Ланкастером, и описал нашу встречу с существом, которые теперь обитало в тельце Тимоти. Она внимательно слушала, и позволила мне закончить, прежде чем снова заговорила:
— Ты говорил с Маркусом после возвращения в город?
Я кашлянул:
— Он был пьян, поэтому мы особо не говорили, но он должен вскоре проснуться. Я погрузил его в сон, чтобы он перестал пить, и протрезвел.
Она нахмурилась:
— Когда я говорила с ним последние несколько раз, он был трезв. Что-то случилось?
— Судя по всему, первосвященник железного бога поймал его, когда Марк рылся в его бумагах, а когда он сбежал, они догадались о его подлинной личности. Они дали ему новое имя, — сказал я ей, и затем передал описание его встречи.
К тому времени, как я закончил, Роуз держала ладонь у своего рта:
— Это ужасно.
— Вообще-то я счёл это довольно забавным, хотя я не желал признаваться в этом в его присутствии, пока он был пьян. Меня это несколько раздражало.
— Нет, Мордэкай. Клянусь, иногда мне кажется, что ты такой же доходяга, как Дориан. Я говорю о Мариссе, — назвала она имя, будто оно само всё объясняло.
Я тупо уставился на неё:
— А что с Мариссой?
Она вздохнула:
— Он был очень ею увлечён. Я думаю, у них, возможно, развились довольно серьёзные чувства.
Я смог удержаться от смеха:
— Ты уверена, что мы говорим об одном и том же человеке? Он переспал с половиной дворянок своего возраста, и никто из них не смог удержать его внимание более чем на пару дней.
Теперь пришёл её черёд глазеть на меня — только вот её взгляд был гораздо серьёзнее.
— Слушай, Роуз, — начал я. — Я люблю его как брата, но для женщин он — сущее наказание. Я сомневаюсь, что она хоть раз приходила ему в голову с тех пор, как его выгнали.
— У нас сейчас слишком много важных тем для разговора, Мордэкай, — наконец сказала она. — Давай просто остановимся на «ты — идиот», и перейдём к другим вопросам. И пообещай быть осторожным с этой темой, когда позже увидишь Маркуса. Хоть это-то ты можешь сделать?
Уолтэр, прикрывшись рукой, тихо захихикал в ответ на её комментарий. Я одарил его твёрдым взглядом, прежде чем ответить ей:
— Ладно, остановимся на этом. Почему бы нам не вернуться в мой дом, чтобы мы могли продолжить этот разговор с Марком, когда он проснётся?
Обратная дорога была такой же заурядной, хотя Роуз она не очень понравилась. Поскольку она была лишена магического зрения, то была полностью слепа, пока мы были невидимы. Для неё это было по сути идентично тому, как если бы её с повязкой на глазах водили за руку по городу.