Я проигнорировал его подстрекательство:
— Обойдёмся без игр, Эдвард. У тебя есть одна возможность, если хочешь дожить до заката — и она заключается в том, чтобы немедленно отдать мне мою жену, Пенелопу Иллэниэл, и её стража, Сэра Дориана Торнбера, в целости и сохранности.
Его брови взмыли в выражении деланного удивления:
— Смелые слова для такого молодого человека — ты уверен, что надлежащим образом продумал это, Мордэкай? Тебе действительно не следует угрожать человеку, который держат в своих руках жизни твоей жены и нерождённого ребёнка.
Мои глаза сузились в ответ на его слова.
— А тебе не следует пытаться использовать заложников против человека, который может убить тебя по своей прихоти, — ответил я.
Король засмеялся, ответив:
— Если я умру, то ты никогда больше не увидишь их живыми. Можешь на это рассчитывать! Ты понимаешь? Ты играешь в игры, к которым ты не готов, мальчик.
— Твои угрозы не властны, когда те, кому ты грозишь, больше тебя не боятся, — ответил я.
— Осторожно, дитя, произнесённые здесь тобой слова определят судьбу твоих близких, — строго сказал он, но я заметил мелькнувшую в его взгляде неуверенность. Он начал осознавать, что я уже миновал ту точку, после которой меня нельзя принудить.
— Это — первая и самая основная ложь, используемая порочными людьми, чтобы навязать свою волю с помощью угроз и вымогательства. Я не приму ответственность за твои действия. Если я не могу помешать тебе причинить им вред, то я хотя бы позабочусь о том, чтобы ты больше не повторил свои злодеяния против других, — объявил я.
Эдвард презрительно ухмыльнулся:
— Такие благородные слова от человека, обрекающего свою жену и ребёнка на смерть от чужих рук.
— Твои извращённые заблуждения сделали тебя неспособным править. Теперь я сомневаюсь, что ты когда-нибудь вообще понимал природу власти правителя, — ответил я, намеренно понукая его.
— Пытаешься читать мне нотации об основе власти? Я правлю по дарованному свыше праву королей. Никакие из твоих жалких слов не могут это изменить, и твоя «магия» недостаточна перед лицом силы нации, — ответил он.
— Вот тут ты и ошибаешься. «Дарованное свыше право королей» — фарс. Мудрый человек научил меня, каков истинный источник власти правителя, — сказал я, вспоминая сказанные в прошлом Дорианом слова. — Он заключается в людях, которые ему служат. Сила его людей — это дар, который истинный король должен беречь и растить, и тут ты не справился. Ничто из этого не стало бы необходимым, Эдвард, если бы не твои постоянные провалы. Ты не сумел поставить свой народ на первое место — и в войне с Гододдином, и потом, когда ты отрёкся от своего народа, чтобы заключить сделку с шиггрэс. И ради чего? Ради возможности принудить меня и управлять мной? Будь ты хорошим королём, я служил бы тебе без принуждения.
Говоря это, я чувствовал, как Сайхан сверлил меня взглядом. Роуз также наблюдала за мной, и у меня было чувство, что были и другие, хотя мой разум не мог их найти. В помещении было иное присутствие, тяжело висевшее в воздухе, подобное сдерживаемой великой силе.
Эдвард должен был к этому моменту понять, что я не блефовал. Я пришёл убить его. Тем не менее, страха он не показал.
— Глупец! — закричал он мне. — Ты изливаешь мне эту старую, избитую философию, но это всё равно не правда! Моя власть происходит из «согласия тех, кем я правлю»? Ложь! Моя власть дарована мне самими богами!
С меня было достаточно. Решение я принял ещё до того, как вошёл в помещение, и наш разговор служил лишь тому, чтобы подтвердить его безумие. Подняв руку, я вытянул на ладони маленький камешек. Я подобрал его на дороге, пока мы шли ко дворцу.
— Этот камень будет твоим концом, Эдвард. Ничего более я на тебя тратить не буду, и, если честно, даже это — больше, чем ты заслуживаешь, — сказал я. Поднеся камень к губам, я подул на него, и произнёс слова, которые должны были послать его в полёт к Королю со смертоносной скоростью: — Тилен стрилтос.
Рядом с Королём вспыхнул золотой свет, видимый лишь для моих колдовских чувств, и мой камень ударился о воздвигнутый перед ним невидимый щит. Там, где прежде он стоял один, имея при себе лишь Сайхана, появились две других фигуры. Золотое свечение исходило из молодой женщины, и я чувствовал щит, которым она окружила себя и Эдварда. Она была либо волшебницей, либо направляющей. Сайхан не шелохнулся. Он был неподвижен и молчалив.
— Откуда они появились? — спросила стоявшая рядом со мной Роуз.
— Я не знаю, но похоже, что у Эдварда есть подкрепления. Теперь тебе следует уйти, Роуз, — сказал я ей. — Тут будет неприятно.