— А что если ты откажешься от трона? — предложил я. — Я могу устроить так, что ты оставишь трон из-за ухудшающегося здоровья, и будешь советовать новому королю, лёжа в постели. После года или двух ты мог бы тихо умереть во сне.
Лицо Эдварда приняло задумчивое выражение:
— Это может сработать, хотя я сомневаюсь, что мне такое когда-либо пришло бы в голову. Такое мирное решение заставляет меня сомневаться, есть ли у тебя вообще подходящий для правления характер. Я думаю, что согласен с тобой — Джеймс будет выбором получше. Ты слишком мягок, чтобы править.
— Ты заслужил свою награду, — внезапно сказал я, не потрудившись отреагировать на его небрежное оскорбление. Отвернувшись, я пошёл обратно туда, где стоял Сайхан, и поманил его. Когда он проходил мимо меня. Я предупредил его:
— Живым он отсюда не выберется.
Сайхан приостановился, и ответил:
— Я не могу позволить тебе причинить ему вред, — сказал он, неправильно поняв смысл моих слов.
Я лишь покачал головой:
— Поймёшь, когда увидишь его.
Ветеран прошёл мимо, и нашёл своего короля лежащим там, где я его оставил. Я не стал висеть у них над душой, но оставался достаточно близко, чтобы слышать их слова.
— Опять ты, — сказал Эдвард, рассмотрев лицо Сайхана.
— Ваше Величество, — ответил Сайхан, становясь на колени и склоняя голову.
— Вечно верный пёс, а? — сказал Король, оскорбляя своего стража даже пока его собственное лицо было искажено от боли. — Сослужи мне одну последнюю службу, и прикончи меня, — сказал он миг спустя.
Человек, который провёл всю свою жизнь, обучая Анас'Меридум, а потом — королевских гвардейцев и убийц, ответил голосом, который будто был вытесан из цельного гранита:
— Я поклялся сохранять вашу жизнь, сир. Я не могу этого сделать.
Лицо Эдварда затуманилось гневом:
— Ты поклялся повиноваться мне! Делай, как приказывает твой король!
Голос Сайхана оставался нейтральным:
— Моя клятва защищать вашу персону стоит выше моей клятвы повиноваться вашему Величеству.
Голос Короля наполнился отчаянием, поскольку боль он испытывал нестерпимую:
— Сайхан, пожалуйста, не оставляй меня так. Избавь меня от этой агонии! Я хочу покончить с этим миром.
Лицо воина оставалось неподвижным, но в его голосе прозвучало сочувствие:
— Освободите меня от моих клятв, ваше Величество.
— Просто убей меня, чёрт побери!
— Не могу. Отмените мои клятвы, ваше Величество… отпустите меня, — тихо ответил Сайхан.
— Хорошо, я освобождаю тебя от твоих обязанностей, и избавляю тебя от твоих клятв. А теперь, пожалуйста, ради любви к любым оставшимся богам, прекрати эту боль! — воскликнул умирающий король.
Сайхан засмеялся, и встал, глядя сверху вниз на человека, которому он так долго служил:
— Я скорее окажу милость собаке, — с презрением сказал он, и плюнул на своего бывшего повелителя. — Ты не стоишь усилий, которые мне понадобятся для того, чтобы поднять меч и вырезать твоё чёрное сердце.
Опустив свою стопу на на руку Короля, верзила вдавил кости его руки в твёрдую землю, пока тот не закричал.
Испытывая отвращение, я хотел отвести взгляд, но заставил себя смотреть.
Тут рослый воин оставил его, и направился ко мне, игнорируя жалкие крики Эдварда.
— Пойдём, проветримся, — сказал он, подойдя ближе. — Мне противно его слушать.
Я проследовал за ним добрую сотню ярдов, пока мы наконец больше не могли слышать страдания Короля, а затем он повернулся обратно ко мне, и обнажил свой меч. Я рефлекторно отпрянул, и приготовил свой щит. Я не ожидал, что после всего случившегося он нападёт на меня, но я предположил, что недавние события могли вызвать у него помутнение рассудка. Я был крайне удивлён и сбит с толку, когда вместо того, чтобы напасть на меня, массивный воин преклонил колено, и вытянул свой меч рукоятью вперёд.
— Я провёл всю жизнь, служа никчёмному господину, связанный клятвами, которые я считал стоящими. Теперь я свободен, и обнаружил, что моя жизнь была потрачена зря, — сказал он полным эмоций голосом. Эту сторону Сайхана я никогда прежде не видел, и даже не подозревал о её существовании. Глядя вниз, на его лицо, я увидел, как у него на глазах проступили слёзы. — Я наблюдал за тобой, Мордэкай Иллэниэл, и мне ведомо твоё сердце. Я не могу жить так, как живут другие люди, ибо я был связан честью и клятвами всю свою жизнь. Если ты примешь меня, то я буду служить тебе в течение всего остатка моей жизни, надеясь на то, что я смогу искупить тот урон, который я вынужден был наносить сам, или позволять наносить другим.