У меня появилось неприятное предчувствие, что представляться она будет долго. Я попытался снова:
— Так ты — своего рода призрак?
— Нет, я — её знания, сохранённые в земле, — ответила она.
«Какая разница», — подумал я, но не озвучил своё мнение.
— Судя по твоим словам, разница по большей части академическая. Вместо того, чтобы предаваться педантизму, как насчёт того, чтобы просто называть тебя «Мойрой», простоты ради, — предложил я. — Давай вернёмся к изначальному вопросу — почему ты не могла говорить со мной вот так, пока я был связан узами с Пенни?
— Потому, что я не являюсь Мойрой Сэнтир, я — это память. У меня нет своих желаний, нет воли или мотивирующего «я», помимо того, что даёшь ты. Поэтому я сказала, что в каком-то смысле я — это ты.
Меня начинало осенять понимание, но пока ещё не всё прояснил.
— Тогда почему ты отозвалась, когда я позвал тебя по имени… «Мойра».
— Я отозвалась, потому что ты позвал. Твоя воля, твоё желание, твоя мотивация заставили меня действовать, ответить. Ты даёшь желание, создающее это подобие того, кем была Мойра Сэнтир, без твоей живой воли я жива не более, чем земля у тебя под ногами. Я — память, получающая жизнь от твоей связи с землёй и от твоей жажды ответов.
Теперь я понял, но был в настроении спорить:
— Земля у меня под ногами действительно живая. Это я уже усвоил.
Тут она улыбнулась, сверкнув похожими на белые камушки зубами:
— Это также верно, но земля у тебя под ногами не имеет желания говорить или дискутировать на темы человеческого знания. Это знание она получила от Мойры Сэнтир, а желание говорить она получает от твоей живой воли.
— Так значит, я на самом деле говорю с землёй.
— Я — земля, но я — не голос земли… я — отголосок женщины, которая вышла за черту знания того, как быть человеком, — сказала она. Возможно, мне только показалось, но я почти услышал нотку тоски в её голосе, когда она это произнесла. Я инстинктивно понял, что её слова были правдой, но сомневался, что они были окончательной правдой.
У меня в голове внезапно возник вопрос:
— А есть другие?
— Другие?
— Другие отпечатки, воспоминания, оставленные предыдущими архимагами, вроде тебя… — пояснил я.
— Нет, насколько я знаю, — просто ответила она.
Ответ меня разочаровал, и вызвал лишь дальнейшее любопытство:
— Почему нет? Ты что, единственный архимаг, кто… эм… потерялся… или соединился с землёй?
— Нет — когда я была жива, меня учили, что прежде меня несколько человек были потеряны таким образом.
— Тогда почему ты существуешь? — спросил я. Когда вопрос сорвался с моих губ, мне пришло в голову, что это был серьёзный вопрос, который с тем же успехом можно было задать мне самому.
— Я была создана, чтобы сторожить и хранить некоторые вещи — у рода Сэнтир всегда был индивидуальный талант, отсутствовавший у других великих родов, — сказала она. В её голосе слышались почти что неуверенные нотки, будто она говорила нехотя.
Конечно, это повлекло за собой вопрос:
— Например?
Взгляд её голубых глаз впился в меня:
— То, что ты видишь перед собой… Я являюсь «осколком» изначальной Мойры Сэнтир, ослабленной копией, если тебе будет угодно.
Эта мысль меня заинтриговала:
— Это что-то присущее лишь вашему роду? Неужели все маги Сэнтиров были способны это делать?
— Способность создавать живое тело — нечто доступное лишь архимагу, а их среди моих предков было немного. Однако волшебники Сэнтиров часто могли создавать полуразумные чары на предметах, вкладывая в них знания… Я — лишь результат предельного растяжения этой способности. Насколько я знаю, я — единственный пример… этого, чем бы ты меня ни назвал, — закончила она, показав на своё тело.
— И каково было намерение твоей создательницы, когда она тебя сделала?
— Сохранение знаний, чтобы помочь тебе… Хотя у меня не осталось воли или власти действовать, я могу научить тебя тому, что я знаю, если ты желаешь мудрости. И… — начала она говорить что-то ещё, но остановилась.
— Что? — подтолкнул я.
— Ничего.
— Это не было похоже на «ничего», там было что-то ещё.
— Я пока не готова поделиться всем — до тех пор, пока не узнаю получше твои цели… до тех пор, пока не удостоверюсь, что ты сможешь выжить, — напрямую сказала она.
— Я думал, что ты действуешь согласно моей воле, — осведомился я. — Как может симулякр быть упрямым… или осторожным?
— Некоторые вещи настолько сильно нацелены на защиту, что это желание переживает даже такое… — показала она на своё земляное тело, изящно махнув руками вниз.