Добравшись до комнаты Ариадны, Пенни не стала терять времени, приготовившись писать письмо.
— Для кого оно будет? — спросила её молодая спутница.
— Для Мордэкая, но мне нужно, чтобы ты сохранила его в тайне, — сказала она Ариадне.
— Ты кажешься ужасно серьёзной, Пенни — ты уверена, что я больше ничего не могу сделать?
— Нет, ты уже сделала достаточно, но мне нужно, чтобы ты кое-что мне пообещала, — сказала Пенни.
Ариадна задумчиво посмотрела на Пенни:
— У тебя сейчас та же напряжённость, какая была в тот вечер, когда ты попыталась убить Дэвона Трэмонта во время танца.
Пенни удивилась острой проницательности Ариадны, но в этот момент не могла себе позволить потерять её поддержку. Она попыталась попробовать честность:
— Между этими двумя случаями есть некоторое сходство, Ариадна, но мне нужно, чтобы ты мне доверилась.
— Почему? — спросила та.
Пенни сделала глубокий вдох:
— Я верю всем, кто здесь находится, но я видела кое-что, и если они это осознают, то это изменит исход событий. Это понятно звучит? — с тревогой ответила она.
Ариадна кивнула:
— У тебя было видение?
— Да, поэтому я потеряла сознание во дворе. Оно пришло ко мне сразу после отбытия Мордэкая, и это всё усложняет, — сказала Пенни.
— Потому что тебе нужно что-то ему сказать?
— Да, — с чувством сказала Пенни. — Мне нужно послать ему сообщение. Сообщение будущему Мордэкаю, когда он вернётся — и мне нужно сделать это, не вызвав ни у кого подозрения в настоящем.
— А разве я не должна входить в число этих «ни у кого»? — спросила Ариадна.
— От тебя мне нужно лишь сохранить мою тайну на несколько часов, — сказала ей Пенни. — После этого разницы особой не будет — к тому моменту самое худшее уже произойдёт.
— С чего мне хотеть позволить случиться худшему?
Пенни пожала плечами:
— Это худшее не для всех, только для отдельных людей — но если оно не случится, то все умрут.
Ариадна подозрительно прищурилась:
— Все — это кто?
— Все.
— Все в Лосайоне? — спросила Ариадна.
— Все, — сказала Пенни.
— Все в Гододдине?
— Всё человечество, — ответила Пенни. — Я говорю о возможном вымирании нашей расы.
Ариадна Ланкастер расправила плечи, прежде чем ответить:
— Это звучит весьма драматично, но, зная тебя, я отложу своё обычное недоверие. Скажи мне кое-что другое… предположим, что я тебе помогу — кто те люди, с которыми в ближней перспективе произойдёт что-то ужасное?
Пенни отрицательно покачала головой, не доверяя своему языку.
— Это настолько плохо? — спросила Ариадна.
Смелость могла поддерживать Пенни только до определённого предела, и она наконец дала слабину, заставив женщину залиться слезами. В итоге Ариадна долгие минуты её утешала, прежде чем та вернула себе самообладание. Взяв себя в руки, она спросила:
— Ты поможешь?
— Я не вижу, чтобы у меня был какой-то выбор — полагая, что я тебе верю, а я — верю. Что ты от меня хочешь? — с некоторой покорностью ответила Пенни.
— Дай мне закончить эту записку. Потом я запечатаю её, и отдам тебе. Мне нужно, чтобы ты завтра или послезавтра нашла кого-нибудь, чтобы отнести её Джо МакДэниелу, в Уошбрук. О нашем разговоре не сообщай никому, — сказала Пенни.
— Это не кажется таким уж сложным, — сделала наблюдение Ариадна.
Пенни горько засмеялась:
— Ещё будет. До этого момента произойдут некоторые события. Пожалуйста, не поддавайся искушению передать кому-то мои слова, — сказала она ей.
Ариадна обняла её:
— Я не знаю, что за ношу ты на себя взвалила, Пенни, но я не подведу тебя. Поверь мне.
Её объявление почти заставило Пенни снова расплакаться, но она поборола этот позыв. Кивнув, она вернулась к написанию своей записки. Она боролась с собой, пытаясь решить, что именно написать: слишком много — и Морт догадается, что произойдёт в будущем; слишком мало — и он не станет делать то, что было необходимо. В конце концов она остановилась на том, чтобы оставить записку простой и короткой, веря, что Мордэкай прислушается к её совету. «В любом случае, исход я не узнаю», — с грустью подумала она.
Вскоре они вернулись в главный зал, и Пенни пришлось принести несколько любезных извинений за своё отсутствие. Казалось, что теперь все о ней беспокоились. Наконец она уклонилась от вопроса о её возможной болезни, сославшись на усталость.