Прошло несколько минут, прежде чем перевёл своё внимание обратно на переплетённую серебром книгу, которую носил. На весь оставшийся день я теперь был предоставлен самому себе, и я не собирался зря тратить это время. Вытащив серебряное стило, я начал листать книгу, раздумывая, что мне следует попробовать первым.
Глава 22
Солнце палило как гнев мстительного бога, заставляя меня щуриться. Хотя некоторые люди любят солнечные деньки, я находил их докучливыми. Барды поют о безоблачных небесах и ярком солнце, но я действительно предпочитал несколько облаков и чуток тени. Не то, чтобы я был против солнечного света, он был желанной передышкой после прошедшей зимы… просто иногда он был уж слишком ярким. Особенно когда на меня глазели сотни, возможно даже тысячи людей.
Понятное дело, такое количество наблюдающих за мной глаз заставляло меня нервничать, а из-за палившего сверху солнца я не мог ясно разглядеть их лица. Конечно, я мог закрыть глаза и просто полагаться на свой магический взор, но бывают моменты, когда ничто не может заменить видение своей собственной парой глаз — и глазеющая на меня толпа незнакомцев возглавляла список таких моментов.
— … и в то время, как Барон Арундэла бросил своих людей на недобрую милость врага, этот человек остался защищать их! — пошёл на крещендо голос Короля Эдварда, в то время как его руки махали, чтобы подчеркнуть стоявшего рядом с ним меня. — Этот человек остался, чтобы защитить своих людей, чтобы защитить людей своего соседа… чтобы защитить всех нас! В то время, как его сосед-лорд, малодушный Барон, был здесь… распространяя ложь и инакомыслие. Несмотря на это, этот человек, Граф ди'Камерон, остался, чтобы исполнить свой долг перед королевством и короной, и таким образом спас всех нас.
Я находил трудным удерживать руки на месте, стоя там. Быть объектом неумеренного потока восхвалений и комплиментов оказалось более неудобным, чем я ранее представлял. Не то, чтобы я когда-либо представлял такой поток полуправд и преувеличений. Ну, должен признать, что последняя часть была правдой, но многое из того, что было сказано ранее, являлось совершеннейшей выдумкой.
Судя по всему, покойный Барон был негодяем и трусом колоссального масштаба, не только бежавшим от опасности и бросившим своих людей, но также ужасным лжецом, работавшим без устали, чтобы герой, ваш покорный слуга, был смещён, дабы он сам мог получить мои земли. Это игнорировало тот факт, что мои земли вернулись бы к Герцогу Ланкастера, если бы меня лишили моего титула. Согласно же этому рассказу, наш мудрый и добрый король узнал об этом замысле, и вскоре вызвал барона на ковёр. Естественно, злодейский барон попытался убить доброго короля, когда осознал, что тот не купился на поганую ложь барона.
Всё это вело, конечно, к сегодняшнему дню, когда я, лояльный слуга, буду награждён за мою верную службу на защите королевства от коварных трусов и могучих армий. Этот рассказ был настолько тошнотворно приторным, что я почти мог слышать, как мама предупреждает меня, что у меня будет болеть живот, если я дальше буду это слушать.
Хотя я не особо сокрушался о внезапной казни Шэлдона, я не думал, что он действительно заслужил своей трусостью виселицу. Что хуже — я знал, что его казнили просто для того, чтобы разгладить путь к моей сегодняшней «награде». Тут мои мысли разлетелись на части, потому что Харолд ткнул меня в локоть, и я осознал, что не уследил за словами короля. Я посмотрел на него с вопросом во взгляде.
— На колени перед королём, — прошептал мне Сэр Харолд, и я осознал, что чуть не допустил серьёзную ошибку. Я поспешно преклонил колена, надеясь, что задержку в толпе не заметили.
Эдвард вынул простой золотой обруч, в который был вставлен большой синий сапфир. Он приказал его сделать специально для нынешней церемонии, чтобы символизировать получаемые мною похвалы. Он мягко поместил обруч на мою голову, и положил свои ладони мне на макушку.
— Возьми этот маленький знак нашей благодарности за твою службу, и с ним мы нарекаем тебя Защитником Северного Передела, в честь твоей победы. В дополнение к этому титулу мы также жалуем тебе земли, которые ранее держал твой сосед, покойный Барон Арундэла — оставь их себе, или раздай своим собственным вассалам.
Закончив говорить, он положил ладони мне на плечи, и потянул вверх, давая мне сигнал встать. Вставая, я ощутил, как меня затопила волна отвращения, отвращения ко всей этой церемонии, и к себе, за участие в ней. Это была всего лишь раздутая ложь с целью успокоения людей и создания более широкой поддержки для короля — человека, которого я едва терпел, а об уважении и говорить нечего было.