— Мне так жаль, Мордэкай! — заплакала она мне в куртку. Мои опасения поднялись на несколько делений, и преобразились в истинную тревогу. Я не видел, чтобы Ариадна так плакала, с тех пор, как она была ребёнком, и в тот раз поводом был мёртвый щенок. Что-то сказало мне, что на этот раз мохнатые животные совершенно ни при чём.
— Где Пенни? — внезапно спросил я. У меня по спине пробежало холодное чувство. Ариадна что-то сказала, но я не мог ясно расслышать её, скорее всего потому, что моя рубашка глушила её голос, ну, и ещё из-за её слёз. Дверь снова открылась, и я увидел Джеймса, приближавшегося с гневом на лице.
— Ариадна! Я сказал тебе оставаться внутри. Ты делаешь только хуже, — громко сказал Джеймс, и я понял по его голосу, что он был на грани срыва.
Она повернула к нему своё покрасневшее от слёз лицо:
— Я должна была увидеть его, Отец. Я должна была сказать ему, как мне жаль.
Его следующие слова были произнесены таким тоном контролируемого гнева, что даже я дёрнулся:
— Иди… в… свою… комнату…
— Но Отец!
— Немедленно! — рявкнул он.
Она сломалась, и побежала к донжону, а я вопросительно посмотрел на Джеймса. Для него было необычным так строго обращаться со своей семьёй.
— Где Пенни?
Его лицо изменилось, за миг перейдя от гнева к усталой печали:
— Заходи, Мордэкай. Поговорим за столом, чтобы все могли услышать. Твоя мать также хочет тебя увидеть.
Я последовал за ним в парадный зал, моё беспокойство лишь усиливалось.
— Где Пенни? — снова спросил я.
— Давай сперва присядем, парень, — по-простому сказал мне он — я видел, что он пытался меня успокоить, но это лишь ещё больше меня распаляло.
Я отдёрнулся от его руки:
— Где Пенни, чёрт побери!? Я ни шагу не ступлю, пока вы не объяснитесь!
Его лицо мало что показало, но, зная его самоконтроль, это уже о многом мне говорило.
— Она пропала, Мордэкай. А теперь идём, садись, чтобы мы могли объяснить то, что мы знаем.
Я начал быстро идти, съедая шагами расстояние между собой и главным залом. Я хотел знать всё, и я хотел узнать это немедленно. Я ворвался через двери в обеденный зал, когда Джеймс ещё был в десяти шагах позади. Комнату расчистили, и единственные оставшиеся в ней люди сидели за высоким столом. Я мгновенно приметил лица присутствующих — моя мать, Леди Торнбер, Дженевив, Уильям Дойл, бывший главным егерем герцога, а также Сэр Эндрю, новый сенешаль Замка Ланкастер. Наиболее заметными были отсутствующие — не было ни Пенни, ни Дориана, ни кого-то из охранников, которых я с ними послал.
Никто из них не выражал особой радости, увидев меня. Большинство из них пытались отвести взгляд, и казалось, что всех их разрывают болезненные эмоции. Лишь моя мать посмотрела мне прямо в глаза.
— Что случилось? Где Пенни? — спросил я сразу же, как только оказался в пределах десяти футов от стола.
Первой заговорила Дженевив:
— Её похитили, Мордэкай. Почти сразу же после того, как они сюда прибыли, их с твоей матерью похитили из гостевых покоев, куда я их поместила.
Я посмотрел на свою мать:
— Очевидно, им это не удалось. Где Пенни, и почему Дориана здесь нет, чтобы всё объяснить?
Моя мать встала, и подошла ко мне:
— Меня сильно ранили, сын, и Дориан сумел спасти меня, но после этого дела пошли плохо.
Я стряхнул её попытку обнять меня, и шагнул прочь. Я был слишком взведён от напряжения, чтобы принять её объятия.
— Как они пробрались внутрь? Откуда они знали, что вы будете здесь? — всплывала у меня в голове тысяча вопросов.
Тут у меня за спиной заговорил Джеймс:
— У них была магическая поддержка, какой-то волшебник. Он был способен скрывать их присутствие. Они вошли, и их никто не увидел, и если бы не Дориан, то они и уйти могли бы так же легко.
Я почти мог видеть, как стены задвигались вокруг меня, будто сам донжон дышал. Мои эмоции выходили из-под контроля, но всё ещё оставались скрыты за декорациями моего внешне спокойного разума. Глубоко внутри я слышал кричащий голос, и я знал, что должен был не дать ему выйти на поверхность, иначе ответов я никогда не получу. Я не мог себе позволить паниковать… пока не мог.
— Почему Дориана здесь нет, чтобы это объяснить? Где он?
Мать сделала ещё один шаг ко мне, но на этот раз руки протягивать не стала:
— Мы не уверены, Мордэкай. Позволь мне объяснить всё с самого начала… — сказала она, и поступила именно так. Я держал язык за зубами, пока она говорила, хотя мне хотелось вскочить и заорать, пока она рассказывала. С каждым мигом рассказ становился всё хуже. Пенни похитили, а мою мать пырнула какая-то сумасшедшая. Их охранников убили, а Дориан сражался как берсеркер, чтобы остановить врагов.