— Все еще не очнулась? — спросил он.
Джемма покачала головой.
Расправляя тряпку, она пошла в комнату больной, и Джеймон за нею. Тетя сидела рядом с постелью, не отрывая глаз от лежащей. На миг Джемма и Джеймон остановились, глядя на лежащую без сознания девушку. Ее глаза были крепко зажмурены, вокруг них лежала тень, лицо приобрело восковую бледность. Время от времени больная беспокойно шевелилась, дергая руками по одеялу, но не просыпалась.
Джемма села рядом с Неллой и подала ей тряпку.
— Вот так, Эйлия, доченька, — сказала вполголоса Нелла, кладя мокрую ткань девушке на лоб. — Так прохладнее немножко будет.
Она говорила, зная, что дочь не ответит, скорее себя успокаивая этими словами. Джемма озабоченно смотрела на это служение.
Джеймон остался стоять, глядя на заболевшую двоюродную сестру. В детстве они были очень близки, даже ближе, чем с родной сестрой, потому что у Эйлии была та же тяга к приключениям. Они вместе играли, воображая себя героями волшебных сказок и старых легенд, говорили о дальних землях за раскинувшемся со всех сторон морем. Он иногда ловил себя на мысли, не эта ли духовная близость, выходящая далеко за рамки родственных связей, была причиной, что он не женился. Никогда не удавалось найти женщину, которая понимала бы его так же глубоко, как Эйлия.
Глядя в ее лицо, лишенное не только цвета, но и живости, он вспоминал свет энтузиазма и рвения, заполнявший эти глаза, легкий румянец жадного интереса, когда она говорила о своей жажде знаний и опыта. Он вспоминал ее детский восторг, когда она оказалась в Маурайнии — мечта стала явью, вопреки тревожным обстоятельствам, которые сделали это возможным. А потом, всего через несколько месяцев, она исчезла из Королевской Академии, оставив его и всю семью терзаться тревогой. Никто не верил в объяснение, предложенное властями: что Эйлия вступила в тайный ковен ведьм и сбежала, когда ее единомышленники были арестованы. Само обвинение в ведьмовстве было абсурдом, но будь оно даже истинным, она бы прибежала к своим родным, а не исчезла бы бесследно. Они свою Эйлию знали. Если она покинула Раймар, думал Джеймон, то не по своей воле. Ему трудно было поверить, когда Джемма и Бетт прибежали к нему сообщить, что Эйлия нашлась. Они все время обыскивали гостиницы, обходя их каждую неделю в надежде, что Эйлия где-то появилась, но шли годы, и надежды стали гаснуть. И как же они все радовались, когда их бдительность наконец дала свои плоды! Сейчас они снова страдали, видя, как усиливается ее болезнь: лихорадка, горячечный бред, который заставлял ее что-то бормотать о неизвестных местах и людях, которых они совсем не знали. Слишком это было бы жестоко — вновь обрести Эйлию, чтобы тут же снова ее утратить — и она даже не очнется и не узнает их. Но лихорадка стала спадать, болезнь будто прошла перелом. У Джеймона ноги подкосились от чувства облегчения. «Теперь, — подумалось ему, — мы узнаем наконец, что же с ней случилось».
— Она переменилась, — сказала Джемма, помолчав.
— Да, бедняжка. Она так исхудала…
Нелла сняла тряпку и потрогала лоб девушки.
— Я не про это. У нее волосы стали длиннее — просто сидеть на них можно. Я полагаю, что они отросли за это время, но в них прибавилось золота. Они были более — мышиные, что ли. И я клянусь, что она выросла. Если бы она встала, оказалась бы выше меня, а мы были одного роста.
Нелла ничего не сказала, и племянница ее снова встала.
— Я должна пойти покормить кур, — сказала она. — И посмотреть, не снеслись ли они. Поможешь, Джейм?
Она хотела поговорить с братом наедине, откровенно, как бывало, когда они были моложе.
Они вышли в заднюю дверь, в небольшой дворик, где стояла в стойле лошадь и копались лениво в земле несколько тощих кур.
Открывая амбар, Джемма вздохнула.
— Повезло нам, что хоть это есть. Птица сегодня просто бесценна. Но я не знаю, сколько еще мы сможем их кормить, Джейм. Зерно страшно дорожает, а нам оно нужно для лошади — что если придется бежать из города?
Он кивнул.
— Я знаю, очень подмывает съесть всю птицу, но дядя Даннор прав — лучше несколько яиц каждый день, чем один раз мясо. Посмотрю, не удастся ли раздобыть для них корм, — Он наклонился, подобрал два бурых яйца. — Хотя, если они перестанут нестись, придется их зарезать.
Джемма заговорила снова:
— Я так рада, что Эйлия снова с нами и что ей лучше. И все равно — все как-то неправильно! Я боюсь, Джейм. Не в войне дело, не в разговорах о вторжении — войны всегда где-то есть, но ведь еще и это. — Она подняла руку, показывая вверх. Они оба посмотрели в ночное небо, чудесное и страшное, с дождем длиннохвостых комет. — Говорят, что это означает конец света.
— Я в знамения и пророчества не верю, — сказал Джеймон, когда они вернулись и положили яйца на кухонный стол. — Не думаю, что эти кометы вообще что-нибудь значат. Явление природы, — объявил он, входя за сестрой в комнату.
— Это вы про что? — спросила Нелла.
— Мы говорили про кометы, — ответила Джемма. — Но что будет, Джейм, если одна такая упадет на землю? Снова как Великая Катастрофа. — Она содрогнулась. — Целые страны выгорели. Кометы состоят из огня…
— Из льда, — пробормотала Эйлия, мотая головой на подушке.
— Что она сказала? — спросил Джеймон.
Нелла поспешила к девушке:
— Что-то про лед — может, лихорадка вернулась? — Она потрогала лоб Эйлии. — Нет, жара нет, но приложи ей еще раз мокрую тряпку, Джемма.
Эйлия заворочалась и сказала:
— Кометы состоят не из огня, а из льда.
— Снова бредит, — сказала Джемма.
Увидев слезы на глазах племянницы, Нелла посуровела:
— Ты мне просто дай тряпку, будь добра.
— Прости, тетя, я просто очень взволновалась. Бедная Эйлия так больна, а тут еще и разговоры о конце света… — Она подавила всхлипывание. — Хорошо бы на самом деле это был Конец Времен. Тогда надо было бы только ждать, пока за нами ангелы явятся. Хотелось бы, что кто-то пришел и за нас стал драться.
В этот момент веки у Эйлии затрепетали и открылись. Все замолчали. Взгляд девушки перешел с потолка на лица, и в глазах забрезжило узнавание.
— Мама? Джейм, Джемма — это в самом деле вы? Или я еще сплю?
Нелла крепко взяла ее за руку.
— Это мы, дорогая, мы. Ты снова к нам вернулась. Мы так волновались, Эйлия!
— Почему я в постели? Я болела?
Голова ее качнулась из стороны в сторону, на щеках появился румянец.
— Да, дорогая. Но сейчас тебе лучше, — ответила Нелла. — На, попей.
Она поднесла девушке чашку с водой.
Эйлия попыталась отпить, но поперхнулась и закашлялась.
— Где я? — спросила она, когда дыхание к ней вернулось. — Это не наш дом. Где мы?
— Это дом, где мы сейчас живем — ну, можно сказать, мы его одолжили, поскольку владельцы его бросили. В Раймаре сейчас много пустых домов. Но это неважно.
— Раймар, — сказала Эйлия. — Я забыла. Я думала, мы на Большом острове.
— Мы тебя нашли в гостинице, в городе. У тебя была лихорадка, и ты спала или бредила почти двое суток. Как ты теперь себя чувствуешь, милая?
Нелла закутала плечи Эйлии шерстяной шалью.
Глядя на приемную мать, Эйлия смогла изобразить слабую улыбку. Она была все еще бледна после болезни, если не считать двух пятен румянца на щеках, но глаза у нее прояснились.
— Чувствую… очень усталой, очень слабой, будто долго бежала, но не знаю, от чего.
Она снова закашлялась и плотнее закуталась в шаль.
— Но где ты была все это время? — выпалил Джеймон, не в силах больше сдерживаться.
— Была? — Эйлия посмотрела на него пустыми встревоженными глазами. Потом медленно опустилась на подушку. — Не могу вспомнить, — шепнула она.
4
Огонь в небе
АВАТАР! УСЛЫШЬ НАС!
Голоса вторглись в разум Мандрагора, тревожа его, полуспящего. Когда глаза его медленно открылись, он на миг подумал, что лежит в собственном водном гроте в Запретном дворце, в своем собственном мире, но тут же заметил проникающий сверху бледный свет, озаряющий бассейн, и понял, что дно и стены бассейна гладкие, а не каменистые. Тогда он вспомнил: он лежит в нагретом бассейне в саду удовольствий Темендри Альфарана, Его армии завоевали этот мир без борьбы — или так они доложили, потому что он сам при штурме не присутствовал, и, когда он прибыл, этот лунный мир был завоеван, а император сбежал. Поднявшись и оглядевшись, он увидел три знакомые фигуры, будто висящие в воде, — до каждого можно лапой дотянуться. Элазар, Эломбар и регент Наугра. Он разинул пасть и хлестнул хвостом в знак неудовольствия — поверхность бассейна заколыхалась и вспенилась.